Я вот думаю, что у меня в дневниках много моего папы и мало моей мамы, што не справедливо и вообще сексизм!
читать дальшеЕе звали Капа, она была пухленькой, низкой и до встречи с папой носила косу ниже попы.
Волосы у не были роскошные: густые, но мягкие, забавно кудрявились. Крупные черты, зеленые глаза, несимметричный пухлый рот с вечно синюшными губами. Она не была красавицей, фигура типичная деревенская: крупная кость, широкие бедра, объемная голень, зато ТАЛИЯ! Никогда не забуду как она шла с речки в синем сарафане, я тогда подумала, ВАУ у мамы красивая талия и идет она мягко, чуть покачивая бедрами. В тот миг, она была Венерой выходящей из пены.
Да, папа увлекался художественными журналами и я довольно неплохо разбиралась в живописи.
Мама была для меня творением Рембрандта.
Спокойная как удав, в любой ситуации, будь то пиздец мировых масштабов или доча блюющая кровью ( о это веселая история). Холеричный папа с этой ее особенности бесился как демон.
Он мог часами орать, ибо по молодости был той еще истеричкой, а она просто сидела и попивала чаек, опустив глаза.
Ее уверенное молчание утешало иногда сильней, чем все конфеты и игрушки. Не было красивых фраз, про то что мы ее лапочки, как она нас любит и прочее.
Она просто поправляла платье, расчесывала аккуратно, придерживая волосы, чтобы не дергать кожу и рассказывала на ночь сказки. Это были мелочи, но какие важные.
Мне не повезло родиться вне породы, пошла в маму и это почему-то всех бесконечно злило.
Как это не блондинка, не голубоглазая, а вы знаете, в деревне это штука простая- если ты отличаешься от основного помета, то привет - нагуляли. Я по этому поводу интенсивно плакала, думала раз, не блондинка и не голубоглазая, то меня отдадут.
Да, логика у детей больная, очень местами. Особенно в шесть лет.
Как-то к нам пришел дядька, колоть куриц, по доброте хотел дать мне конфету, на что старшие доверительно сообщили
- Ну вот, сейчас заберет, иди прощайся.
И я поверила. Меня в пот бросило, настоящий такой взрослый пот. Во рту пересохло, я заревела как пьяная корова и побежала искать маму. Нашла, обняла и долго голосисто умоляла не отдавать меня никуда, что волосы покрашу и вообще буду хорошей. Мама не перебивала, просто отвела домой, уложила в кровать, принесла какао и сказала про курицу.
Жызнь снова заиграла яркими красками, а вот кое-кому влетело за шуточки.
Не то чтобы они прекратились, хер там с два, но я по крайне мере знала, что ОНА то меня никому не отдаст.
Про нее нет смешных или забавных историй, она не была душой компании, не помню чтобы она хоть раз от души рассмеялась или приводила подруг, что грустно. Наверное это их с папой очень объединяло, он не уживался с людьми в силу характера, а она просто побаивалась заводить знакомства. Странно что у них выросли такие дети, не терпящие тишины и одиночества, уже все обзавелись ребенками, разводами, дрязгами. Я знаю, она была бы прекрасной бабушкой.
Справедливость восторжествовала, теперь моя маман есть в дневниках, пусть будет, тут у меня хорошо.
читать дальшеЕе звали Капа, она была пухленькой, низкой и до встречи с папой носила косу ниже попы.
Волосы у не были роскошные: густые, но мягкие, забавно кудрявились. Крупные черты, зеленые глаза, несимметричный пухлый рот с вечно синюшными губами. Она не была красавицей, фигура типичная деревенская: крупная кость, широкие бедра, объемная голень, зато ТАЛИЯ! Никогда не забуду как она шла с речки в синем сарафане, я тогда подумала, ВАУ у мамы красивая талия и идет она мягко, чуть покачивая бедрами. В тот миг, она была Венерой выходящей из пены.
Да, папа увлекался художественными журналами и я довольно неплохо разбиралась в живописи.
Мама была для меня творением Рембрандта.
Спокойная как удав, в любой ситуации, будь то пиздец мировых масштабов или доча блюющая кровью ( о это веселая история). Холеричный папа с этой ее особенности бесился как демон.
Он мог часами орать, ибо по молодости был той еще истеричкой, а она просто сидела и попивала чаек, опустив глаза.
Ее уверенное молчание утешало иногда сильней, чем все конфеты и игрушки. Не было красивых фраз, про то что мы ее лапочки, как она нас любит и прочее.
Она просто поправляла платье, расчесывала аккуратно, придерживая волосы, чтобы не дергать кожу и рассказывала на ночь сказки. Это были мелочи, но какие важные.
Мне не повезло родиться вне породы, пошла в маму и это почему-то всех бесконечно злило.
Как это не блондинка, не голубоглазая, а вы знаете, в деревне это штука простая- если ты отличаешься от основного помета, то привет - нагуляли. Я по этому поводу интенсивно плакала, думала раз, не блондинка и не голубоглазая, то меня отдадут.
Да, логика у детей больная, очень местами. Особенно в шесть лет.
Как-то к нам пришел дядька, колоть куриц, по доброте хотел дать мне конфету, на что старшие доверительно сообщили
- Ну вот, сейчас заберет, иди прощайся.
И я поверила. Меня в пот бросило, настоящий такой взрослый пот. Во рту пересохло, я заревела как пьяная корова и побежала искать маму. Нашла, обняла и долго голосисто умоляла не отдавать меня никуда, что волосы покрашу и вообще буду хорошей. Мама не перебивала, просто отвела домой, уложила в кровать, принесла какао и сказала про курицу.
Жызнь снова заиграла яркими красками, а вот кое-кому влетело за шуточки.
Не то чтобы они прекратились, хер там с два, но я по крайне мере знала, что ОНА то меня никому не отдаст.
Про нее нет смешных или забавных историй, она не была душой компании, не помню чтобы она хоть раз от души рассмеялась или приводила подруг, что грустно. Наверное это их с папой очень объединяло, он не уживался с людьми в силу характера, а она просто побаивалась заводить знакомства. Странно что у них выросли такие дети, не терпящие тишины и одиночества, уже все обзавелись ребенками, разводами, дрязгами. Я знаю, она была бы прекрасной бабушкой.
Справедливость восторжествовала, теперь моя маман есть в дневниках, пусть будет, тут у меня хорошо.