Мужчины и женщины никогда не поймут друг друга, ведь они хотят прямо противоположного. Мужчина- Женщину, Женщина- Мужчину!
* Я его закончила. Я его для удобства сюда, скопом*
Автор: Nightanddau
Название: Paperclip
Фандом: The Smoke
Размер: Мини
Рейтинг: PG?
Предупреждения: ООС. СТИЛЬ. НЕЖНОФЛАФНОТА.
ПРОВЕРИЛА ПРЕКРАСНАЯ Kyokka Suigetsu, * зачислена к лику святых автоматом, за терпение*
Сюжет по заявке: Кев неожиданно для себя решает усыновить ребенка и получает опеку над немного аутичным мальчиком лет восьми. Триш не знает, как себя вести, как относится к мальчику. Эсбо проникается пацаненком, которого Кевин таскает с собой на станцию, и начинает помогать Кеву найти общий язык с ребенком.
Пост сезон.
Download Message To Bears You Are a Memory for free from pleer.com
1Его зовут Саймон.
Я знал, что это Мой Саймон, еще до того, как нас познакомили. Триш подзывает к себе девочку в лиловом платье, а мой взгляд прикован к сидящему в углу мальчику лет пяти. Место для него огорожено с одной стороны стульями, с другой — игрушечной машинкой.
— Он за что-то наказан? — спрашиваю я подошедшего воспитателя.
— Нет. Это - Саймон.
У Саймона аутизм, другие дети его побаиваются. Саймон играет со скрепками, делая из них бесконечную цепочку. Может, он собирает ручного удава…
Я прошу представить нас друг другу. Много ли мужчине нужно слов, чтобы понять другого мужчину, пусть и маленького. Терять нам нечего, правда?
— Здравствуй. Я Кевин.
Серые глаза смотрят без особого интереса. Саймон неуверенно повторяет:
— Кевин. Кевин. Кевин…
И я пропал.
Еще ничего не решено. Есть вероятность отказа. Социальный работник не вовремя сообщает, что мы не первые кандидаты.
Редкий случай, когда выбор именно за ребенком.
Вид у Саймона такой заброшенный и одинокий: отросшая челка неаккуратно заправлена за ухо, пуговицы застегнуты через раз.
Воспитатель виновато пожимает плечами. Пытается оправдаться:
— Очень способный мальчик, но не любит незнакомцев. А у нас, сами понимаете, такая текучка…
Триш поджимает губы и скрещивает руки на груди. Она хочет оспорить мой выбор, но не решается. Ребенок для нее большое испытание. Ей бы хотелось, чтобы испытание это было здоровым. Чтобы не шарахалось от каждого прикосновения, а говорило «Мама», и целовало перед сном.
Но…это же Саймон. Саймон и скрепки цвета золота.
2Дом заполнен шариками. Я был против, но ребята решили отпраздновать. Не каждый день их Старшина становится отцом. Когда стемнеет запустим фейерверк.
Не прошло и двух месяцев, как все необходимые бумаги были оформлены. За нами закреплены лучшие врачи страны и еще немного. Лично я, готов защищать диплом детского психолога.
Триш тоже.
Это счастливые хлопоты. Думал, будет тяжелее, но уже завтра за Саймоном официально закрепят мою фамилию. Саймон Эллисон. Звучит неплохо.
Я обхожу комнаты последний раз, репетиции кончились. Скоро все будет по-настоящему. От меня наверняка разит страхом и трезвостью. И маленькая синяя мыльница займет свое место на раковине. И мягкий пушистый халат уже висит, дожидается. А еще я угадал с размером одежды и обуви. Не самое великое достижение, но достижение.
Саймон еще несколько недель не рискнет притрагиваться к обновкам, не то, что носить. Успеет вырасти из них. Да сколько угодно.
Определенно я задыхаюсь.
И смеюсь.
И вообще схожу сума. Надо покурить.
Деннис словно ангел возмездия стоит надо мной и нераспакованной пачкой.
— Думаю, Саймону это не понравится.
— Да. Хочешь? Дарю…
Мальчишка послушно берет сигареты, крутит в руках, а потом оставляет на полу.
— Ты обещал нам фото.
Точно.
Оно давно на руках, просто… я вроде как не хотел сглазить. Видимо, к родительским правам прилагается ворох суеверий.
Эсбо не торопится, дышит свежим воздухом, пока я рыскаю в поисках, пока единственной, фотографии. Старая, потрепанная и, чтоб ее, групповая. Угадать где Саймон — плевое дело. Особенно, после всех моих рассказов:
— Ему семь?
— Знаю, не выглядит.
— Я вообще лет до десяти был похож на пухлую девочку.
— Ты до сих пор немного на нее смахиваешь…
Деннис ответственный парень. Сначала он откладывает ценную ношу в сторону и, только после этого, лезет в шутливую драку.
Пришлось поддаться.
3Кажется, весь мир сговорился. Мир за что-то взъелся конкретно на Саймона. Иначе как объяснить названивающих родственников, наперебой утверждающих, что в моем состоянии ребенок не выход. Не справлюсь, сорвусь, все испорчу.
Тети, дяди, кузены, кузины… они твердят одно и то же: «Подумай о Триш».
Добродетели знакомы с Триш, мягко говоря, поверхностно. Саймон для них вообще «терра нова». Всего лишь умственно-отсталый мальчик, которого я не потяну. Сколько здоровых детей, а мы умудрились взять калеку.
На этом наши разговоры, как правило, кончаются. Дыхательная гимнастика помогает справиться с накатившим гневом. Пора поставить определитель номера. Устал повторять «Замолчите!»
Жизнь идет своим чередом. Должна идти!
Я варю овсянку ровно в восемь. Через двадцать минут бужу Саймона и мы вместе размазываем липкую пакость по тарелке. О чем тут жалеть? О том, что яблоки кислые попались и теперь мы морщимся симметрично, каждый в свою порцию.
Сегодня есть сегодня. Вчерашним, я нажился, спасибо.
После завтрака запланирован новый маршрут: от дома до станции. Отказы не принимаются. Отказы не поступят.
- Саймон. Хочешь погулять?
Максимально короткие предложения. Не спешить. Не настаивать. Повесить курточку на спинку стула. Маленькие пальцы неуверенно прикасаются к ткани, вспоминают ее и узнают. Это не чужая вещь.
Ветровка немного великовата и я борюсь с желанием закатать рукава. Саймон становится рядом, для него это уже очень близко. Он не догадывается о моих метаниях, просто констатирует факт:
- Идем гулять.
- Верно. Обещаю, тебе понравится.
Еще один трюк - красная кепка. Саймон прячется под козырьком, как будто полностью. Не любит когда на него пялятся. Я прокладываю путь мимо булочной, мимо магазина игрушек.
Мимо жизни.
Специально или нет, Саймон подстраивается под мою походку. Слишком широкие шаги даются ему с трудом, он запыхается. Я останавливаюсь, время от времени, чтобы передохнуть.
Мы не торопимся. Только и нужно забрать оригинал страховки из кабинета.
На станции ожидаемо никого. Точнее, почти никого. Деннис, сползший с шеста как чертова стриптизерша, не считается. Глаза у неуемного трудоголика крепко закрыты. Еще не проснулся или еще не заснул.
- Тише Северс. Свои…
- Кев?
Саймон заворожено смотрит на Эсбо. Точнее, на выглядывающую из-под короткого рукава татуировку.
Недавно парнишка лепил пони и, разумеется, вздымающаяся лошадь, его заинтересовала. Испуг отложен до лучших времен. Я нагло этим пользуюсь. Позволяю себе отвлечься на минуту другую.
- Тяжелая ночка?
- Запомни ноябрь и день его пятый..
Деннис жалуется мягким спросонья голосом, показывает перебинтованную лодыжку.
Мой маленький спутник не склонный к сочувствию, без напоминаний повторяет заученное «Здравствуйте». Сжимает болтающиеся рукава, словно пытается выжать из себя еще немного слов.
- Я Саймон.
Иногда Саймон путает местоимения, но сегодня он на высоте. Я им горжусь, заодно умоляю небеса, чтобы Деннис не отмахнулся. Не убежал, ссылаясь на усталость.
Не мысль, а крамола. Быть такого не может, не в этой реальности. Да ни в какой…
- Здравствуй Саймон. Я - Эсбо.
Ярко-красный козырек немного приподнимается. Я принимаю желаемое за действительное, но, кажется, Саймон только что нашел себе новую «любимую» игрушку.
Прости змея из скрепок. Прости, прости, прости.
Я сам удивлен.
4Два отрывистых звонка в дверь — это Деннис. Как быстро…
Открываю дверь и уже хочу поворчать для порядка, но фирменный пирог миссис Северс затыкает меня одним своим видом. Когда-нибудь я научусь сопротивляться, когда-нибудь…
Вообще я ждал Роба, а он, мерзавец, в последний момент умчался на свидание с бывшей, почти будущей, женой, лаконичной СМСкой предупредив, что все схвачено. Конечно, схвачено! Эсбо прекрасно справлялся, лучше любого, если честно. Он даже немного обиделся, когда узнал, что на его законное место утвержден кто-то другой. Но теперь, я точно прощен.
Эсбо странный парень, в хорошем смысле. Который выходной тратит на нас с Саймоном. Вдобавок наотрез отказывается от денег. При малейшем намеке нарываюсь на тяжелый взгляд, от которого мурашки ползут по телу. Я сдался, и мы сошлись на трехразовом питании и кино.
Саймон обожает фильмы с Чарли Чаплином. Практически пустой зал и, более чем интеллигентная, чаще пожилая аудитория в два-три человека, подходили как нельзя лучше. Никто не шикал на мальчика в красной кепке, когда он несмело, полушепотом читал простенькие фразы.
Самое тяжелое — это не обнять его. Такого маленького, утопающего в потертом бархате кресла.
Сегодня обойдемся без мистера Чаплина. Может, сходим на ночной сеанс, если Триш соблаговолит вернуться вовремя.
Какая ирония, я справлялся с мальчиком — аутистом и никак не мог справиться с женщиной, которую, как я думал, знаю лучше, чем себя. Ее неодобрение плавно переросло в какую-то черную неприязнь. Она держала расстояние, вместо того чтобы его сокращать. Саймон не был бы против, если бы Триш просто села рядом и спросила как дела. Она никогда не садилась, не спрашивала, потому что думала, ей не ответят.
Проблема Саймона не в том, что он глупый, а в том, что он слишком хорошо чувствует. Чувствует — Триш ему не рада.
Может, она истратила резерв терпения, пока сидела со мной в ожоговом. Или Саймон напоминал ей о бессонных ночах в реанимации, когда она звала меня, а я был слишком оглушен, чтобы ответить. Смотрел и не видел. Слышал и не понимал.
И теперь, все повторяется.
Триш выкапывает ранее невостребованные амбиции. Отутюженная и благоухающая она посещает тренинги и лекции. Современная женщина и ее потребности, я все понимаю, если бы не одно но. Мы условились, что она будет с Саймоном, пока не найдется подходящая группа.
Триш убегает на собеседование, на дюжину собеседований. Она заранее предупреждает и на том спасибо. Я готов хвататься за голову. Триш так намекает, что в одиночку я не справлюсь и испытательный срок, полгода, так и останется испытательным.
Очень жирные, жестокие намеки.
Знаю, Эсбо не сможет вечно отпрашиваться с работы, меняться сменами. В конце концов, у него своя жизнь, а он ее опять тратит не на себя.
Чертов Роб и его Санта Барбара. Одно радует — это в последний раз.
Эсбо игнорирует мой виноватый взгляд. Он весь в процессе воспитания.
— Саймон, кубики или пирог?
— Пирог.
Кое- кто подсадил моего волчонка на домашнюю выпечку и на себя заодно.
Боюсь, если спросить мальчика «где мама? », он укажет на Денниса.
Саймон узнает его по шагам. Заканчивает самые неотложные дела, стоит услышать знакомый голос. Саймон особенный. Он и любит по-особенному: всегда замечает Эсбо, старается смотреть в глаза, когда тот просит — посмотри.
Последние наставления заучены обеими сторонами:
— Не учи его плохим словам. Слово «нахер» тоже плохое.
— Мой прокол, Старшина.
Скошенная улыбка предназначена не мне, а маленькой фигуре, светло- серым глазам.
— Постараюсь прийти как можно быстрее, но если…
— Телефоны на холодильнике. Я знаю. Нам это не понадобится.
Шутливый воздушный поцелуй, сглаживает неприятный осадок где-то в груди. В нехитром жесте угадывалась Зигги — ее привычка.
Перед тем как закрыть за мной дверь, Деннис переходит на доверительный шепот:
— Ведерко мороженного, и мы квиты.
Если задержусь хоть на секунду, то вообще никуда не уйду. Не смогу.
Ну сколько можно умолять. Если Триш не хочет любить, я ее не заставлю. Хватит с нас и жалости.
5«Джордж Фалконер» гласит табличка. Еще один мозгоправ, конечно. Пора начать их коллекционировать. Вот, уже и новый экземпляр намечается.
Сколько раз я проходил мимо золотистой таблички, а теперь мне предстоит узнать, кто такой «Джордж Фалконер». Жаль, рядом нет Саймона. Он умеет одним своим видом усмирить всех моих демонов. Красавица логопед забрала парнишку и умчалась с ним в неизвестном направлении. Ничего, найду и верну.
Я не успеваю развить героическую мысль. Дверь открывается и…
Выходящая из кабинета пара светится, и я тоже готов светиться. Заранее. Мистер Фалконер, стоящий в проеме, совершенно неотразим.
Никогда бы не подумал, что доктора могут выглядеть так: в классическом костюме, с идеальной укладкой. Глаза совсем молодые, но в волосах уже достаточно седины. Так и не понять, сколько ему лет, вряд ли больше пятидесяти.
Мужчина больше похож на учителя какого-нибудь солидного университета. Кембриджа, например.
Онемевший и гадающий, я не сразу замечаю приглашения войти. Вдобавок, запинаюсь о начищенные «оксфорды». Молодец. Высший пилотаж.
Джордж Фалконер ведет себя более чем дружелюбно. Вместо того чтобы, облаять мою неуклюжесть, он отмечает, что я бледноват и срочно нуждаюсь в глотке горячего чая.
Сразу чувствуется медицинский подход к проблеме. Сильнее чем я нервничаю, нервничать невозможно.
Мы пьем из чайного сервиза, вполне возможно из семейной реликвии. Чашка стучит о блюдечко; чья-то элегантность оставляет желать лучшего.
— Успокойтесь, мистер Эллисон. Это не официальная встреча. Я вас не съем.
— Нет?
— Ни в коем случае. У меня отберут лицензию, а я люблю свою работу.
Джордж, про себя я зову его просто «Джордж», подвигает ко мне воздушное пирожное.
— Сейчас, мое мнение таково: вы слишком застенчивы, для человека своей профессии. Ну же, не заставляйте такую красоту пропадать. Я имею в виду мою фигуру.
Доктор невозмутимо прихлебывает чай. Конечно, он не прихлебывает, а пьет самым благовоспитанным образом, но я не могу. Я очарован всем. Эти местом, этим креслом, этим чаем. Этим Джорджем Фалконером.
Он бессовестно пользуются моментом.
— Итак. Вы убедились, что я не скучный старик, тем более пирожное, стоило целое состояние. Я вправе требовать информации.
Понятное дело, Джордж навел обо мне справки, всего лишь сухие факты. Никаких сплетен или слухов. Уверен, такие вещи ему не по душе. И это не допрос, я волен уйти, когда захочу. Но я не хочу.
Что плохого в правде?
Доктор внимательно слушает, просто слушает. Про Триш, про Эсбо, про ребят. Я обдаю собеседника фонтаном красноречия. Джордж незаметно подкладывает мне все новые и новые кондитерские чудеса. Ими я заедаю стресс.
Психолог сверлит внимательным взглядом, отсекая всякие попытки слукавить. Я боюсь, что он позвонит в Комиссию по усыновлению и скажет: пора заканчивать эту комедию. Вы отдали ребенка ненормальному.
Меня читают. Должен признать, я всегда был открытой книгой для внимательного человека. Джордж очень внимателен.
— Я пугаю вас Кевин?
— Немного.
— А вот вы мне нравитесь. И, кроме того, вы нравитесь Саймону. Мои коллеги наперебой жалуются, что скоро им придется брать вас в штаб. У нас приличная страховка, если хотите знать. Дантист просто золото…
— Почему мы говорим о дантисте?
— Потому что финансирование не позволяет нам купить детектор лжи. Простите мое скверное чувство юмора. Из-за него я пойду когда-нибудь на дно.
Доктор трет запястье, чуть закатав манжет. В глаза бросается деталь, невообразимо прекрасная. На запястье джентльмена, совсем не джентльменское тату: два щенка спят, свернувшись в клубок. Инь янь в английском стиле. Чуть смутившись, мужчина поясняет:
— Гладкошерстные фоксы. Очень полезно в моей работе, уметь привлечь внимание, не прибегая к словам. Тем более, это моя любимая порода…
Обычно, за такими трогательными рисунками стоит не только работа. Но я не буду лезть в душу, хотя бы из благодарности. Лучше зайти с другой стороны.
— Могу, я спросить?
— Абсолютно точно, можете.
— Сколько вы знакомы с Саймоном?
После небольшой паузы, я получаю ответ. Максимально честный и развернутый.
— Сколько мы знакомы…около четырех лет, надо полагать. Его родители обратились ко мне, потому что я хороший специалист. Они думали, я развею их сомнения, а я не развеял. Иногда мне кажется, я виноват в том, что он оказался в Системе.
Доктор не говорит «приют», он обобщает и, наверное, правильно делает. Места можно обобщать, а людей не стоит.
Холеные пальцы гладят запястья, гладят щенков.
— Верите, я ума не приложу, чем думали эти люди. Мальчик что называется, высокофункциональный аутист. Проще говоря: он не отстает от сверстников ни в физическом ни в умственном развитии. Не многим так везет. Хотя, слово «везение» несколько не уместно.И я бы понял, имейся отклонения в поведении, часто так и происходит. Но Саймон, он по-настоящему тихий. Вы не могли этого не заметить. Такие дети, легкая мишень...
Кажется, я перестал дышать. Джордж знал Саймона, по-настоящему знал. Он злился, волновался и любил. Видно, видно невооруженным взглядом, как для него важна наша встреча.
— Мистер Фалконер. Каким он был? До того как его…
— Бросили. Называйте вещи своими именами. Саймон был домашним, общительным, насколько это возможно. Представьте себе, смеялся…получалось жутко:глазищи серьезные и зубы вперед.
Доктор улыбнулся, как и подобает улыбаться воспоминаниям: грустно, уголками губ.
— Думаете, он до сих пор их помнит? Своих родителей?
Вопрос соскочил с моего языка неожиданно. Как обычно.
— У Саймона хорошая память. Но хватит об этом, поберегите мое давление и нервы. Кроме того, если верить часам, скоро нашего шалопая отпустят. Вы же пешком? Я мог бы подвезти, в честь знакомства, а заодно, показать одну любопытную кондитерскую.
Согласен. Согласен. Согласен!
— Это не ваша машина…такая…
— Старая?
— Я хотел сказать раритетная.
— Моя. Кстати, она в отличном состоянии, и Саймон ее обожает.
— Тогда по рукам.
— По рукам.
6POV Саймон.
Никогда не видел, чтобы мужчина готовил в переднике.
Никогда не видел, чтобы Эсбо готовил в переднике. Я думал, это для девочек. У мамы был светло- розовый передник. У папы не было никакого…
Не буду думать о них. Их нет.
Деннис волнуется, потому что сегодня придет Джордж, знакомиться. По-моему Джордж, последний человек на земле, которого стоит бояться. Он мухи не обидит. Он даже ругаться не умеет.
Эсбо протягивает мне кусочек кекса. Кекс мягкий и теплый — только что из духовки. Пока я ем, Деннис пытается отряхнуть с передника крошки.
Надо что-то сказать.
У меня голова забита чужими словами. Я прочел их или услышал на улице, не важно. Я не умею ими пользоваться, чаще всего. А если…есть одна фраза, она из фильма и не очень сложная. Справлюсь. Надо, надо, что-то сказать.
— Ты красивый…
Деннис улыбается, прекращает искать грязь на белоснежной ткани.
— Какой?
Опять где-то ошибся, перепутал? Я же повторил про себя, потренировался. Еще раз. Еще раз. Медленней, Саймон. Ничего страшного.
— Ты. Красивый.
Он красивый.
На солнце его волосы становятся медными, как проволока. Необычный цвет, не какой-нибудь просто-рыжий, как у девочек из моей группы. Морковки с веснушками, вот кто они.
У Эсбо нет веснушек, зато, много родинок. Я считаю их про себя. Я почти все делаю про себя.
Раз родинка. Эсбо убирает посуду в шкаф.
Два родинка. Кевин еще не вернулся из магазина.
Три родинка. Самая заметная, родинка на шее. Эсбо указывает на нее пальцем, читает мои мысли.
— Три?
— Три.
Деннис больше не бегает по кухне и не роняет табуретки. Он успокоился, принес фломастеры — мы рисуем сов на холодильнике.
Мы ждем.
Эсбо спрашивает:
— Зачем я понадобился Джорджу?
Как это зачем? Из-за меня.
Я смотрю на маленькую птицу. Маленькие совы — это сычи. Но не в сычах дело. Дело в моих рисунках. Тайные рисунки, о них знает только Кевин, Джордж и я.
Тайные рисунки подписаны одинаково «Эсбо». На каждом из них — человечек. Человечек крепко спит. Так и есть. Я не вру.
Деннис может задремать где угодно, потому что сильно устает. Он засыпает прямо за столом, положив голову на руки. Он засыпает на пороге, едва сняв ботинки. Деннис спит очень тихо и никому не мешает, но Кевин все равно будит его и отправляет на диван.
Так и есть. На диван, под плед.
Пока Эсбо отдыхает, я за ним присматриваю. Тем более, людей легче рисовать, когда они не двигаются.
У меня уже около десяти спящих Эсбо. Последний, особенно похож: все родинки на месте.
Недавно я показал Джорджу свой альбом. Он долго рассматривал десятого Эсбо, а потом попросил у Кевина разрешения прийти в гости. Кевин не смог отказать.
Выходит, я немного виноват, а меня еще кормят кексом. Если бы Эсбо знал правду, он бы все равно меня кормил. Точно-точно.
Я так наелся, что сейчас лопну. Глаза сами собой закрываются. По ночам мне не спится, слишком много мыслей, откуда они только приходят. Куда они уходят днем? Например, сейчас мыслей нет. Я не хочу в кровать, не хочу на диван. На кухне пахнет ванилью и апельсинами. Хочу спать на кухне, прямо на полу…
Моя голова лежит на коленях Денниса. Денниса, которого все называют «Эсбо».
На станции принято давать прозвища.
Интересно, какое было бы у меня? Эсбо мог бы что-нибудь придумать…
А пока он просто сидит, скрестив руки на груди. Большеглазая сова, с красными крыльями, присматривает за нами.
Мы ждем.
7Джордж выглядит на миллион фунтов стерлингов. Я боялся, пока дойдем до моего дома, какая-нибудь одинокая дамочка его склеит и увезет в кэбе. Но кэбы проносились мимо, везли кого-то куда-то, и останавливаться не спешили.
Таксистам и дамочкам нет дела до сегодняшнего события. А мы на это событие позорно опаздываем. Оговоренное время просрочено на час с лишним. Зато, Джордж Фальконер выглядит на миллион фунтов стерлингов.
Кажется, именно это обстоятельство смущает Денниса. Он встречает нас в своем любимом спортивном костюме. А поверх костюма обычный передник, найденный где-то в закромах прошлого.
— Саймон наверху. Спит… — предупреждает меня Эсбо, прежде чем я начну бегать по дому и рвать на себе волосы. Оказывается, отцы этим систематически грешат. Надо чтобы чадо либо было на виду, либо его было слышно издалека. Со вторым у Саймона проблемы, так что, я предпочитаю знать, где он и как он.
Наконец, успокоившись, я готов демонстрировать Денниса Джорджу, а Джорджа Деннису.
Эсбо смотрит на протянутую руку доктора и никак не реагирует. Точнее реагирует, но, на мой взгляд, неправильно. Отдельное спасибо Мэлу и его доброжелательности. Его вечным напоминаниям, что Деннис из низов. Деннис усвоил.
— Итак? — вопрошает Джордж, улыбаясь глазами.
— Я вас испачкаю…
— Пачкайте смело.
— Мне за такую вещь не расплатиться, знаете…
— Сделаю вам скидку. Смелее.
Забавно смотреть на этих двоих со стороны и не вмешиваться. Забавно и… немного грустно.
Северс не был особо общительным, но я рассчитывал на чудо. Чуда не случилось. Юноша стоит, насупившись, широко расставив ноги. Он не собирается с разбега падать в объятия многомиллионного незнакомца.
Шиком блеском мальчишку не пронять, так что оппонент идет от обратного.
Жестокий, очень жестокий Джордж не мелочится: стягивает с себя дорогой пиджак и без зазрения совести кидает на пол.
Снимает запонки и торжественно вручает мне, как ближайшему секунданту и закатывает рукава.
Джордж ерошит волосы до состояния полного хаоса. Кудрявого хаоса, и как я раньше не замечал?
Несмотря на проделанную работу, миротворец все еще выглядит на миллион фунтов.
— Мне продолжить? — спрашивает доктор, развязывая галстук. Не знаю чего он, добивается, но это больше похоже на стриптиз. Классический лондонский, немного чопорный, стриптиз. Я просто не улавливаю смысла. На моем месте никто бы его не улавливал. Никто.
Пора умолять Денниса сменить гнев на милость. Мне тридцать восемь, я начинаю сомневаться в своих предпочтениях. Хотя это началось задолго до Джорджа…
Провокация продолжается.
Эсбо сморит на провокацию широко распахнутыми глазами. По-моему он слишком удивлен, чтобы контролировать свои движения. На счету доктора Фальконера еще одна победа — рукопожатие состоялось. Без жертв не обошлось, например мне срочно надо в душ. Хорошо, что горячую воду отключили до вторника.
Джордж чуть ли не баюкает ладонь Денниса, попутно поощряя инициативу, пусть и не совсем добровольную.
— Видите, это совсем не больно. Или больно?
— Нормально…
Поверженный, но нисколько не униженный противник не спешит отнимать руку, он смотрит в пол, а на полу катастрофа: пиджак, дорогущий красивый пиджак скомкан и лежит бесформенной тряпкой. Попытка поднять его тут же пресекается владельцем:
— Оставьте Деннис. Это же просто вещь.
Эсбо однозначно упрямее. В результате пиджак подобран, хорошенько осмотрен и возвращен хозяину. Так же хозяину пиджака достается немного смущенная, очень виноватая улыбка.
— Я вас не таким представлял.
— Так вы меня еще и представляли? Кевин слышите? Еще немного я уведу его из семьи!
Не то чтобы я, в самом деле, опасался подобного исхода, но о личной жизни Джорджа я не знаю почти ничего, а вот о своей знаю одно. Ни Денниса, ни Саймона я даже в шутку не уступлю.
Джордж разочаровано вздыхает:
— По крайней мере, я пытался. В этом доме найдется второй передник? Так я буду чувствовать себя уверенней.
Деннис вопросительно посмотрел на меня. Нет, в моем доме нет второго, как первый-то обнаружился — непонятно. И как всякий взрослый, ответственный человек, осознавший, что буря миновала, я предпочел оставить этих двоих наедине.
Надо проверить Саймона.
Надо поставить чайник.
Очень надо похоронить лицо в ладонях, ведь знакомство таки состоялось.
8Знаю, рассчитывать на спокойное времяпрепровождение с нашей профессией особо не приходится. Но существует же банальная техника безопасности, есть протоколы. Черт возьми, Деннис явно не о них думал, когда ехал на вызов.
Или дело в неумолимой статистике. Статистика твердит — огонь непредсказуем. Кому-то не везет, даже когда этот кто-то внимателен и все делает правильно.
И доказательство тому — это Деннис, лежащий в больничной робе, на больничной койке. Мы по очереди несем вахту. Завтра придет Джордж.
Приглаженный, холеный и мягкий. В общем, обычный Джордж Фальконер. Когда, неделю назад, он примчался по первому зову: помятый, в нелепом коричневом джемпере, я едва узнал его. Впрочем, внешний вид не помешал доктору оставаться обаятельным и галантным. На пару мы отпаивали Келли в больничном кафетерии, обещали ей, что все обойдется.
Келли смотрела на неподвижно сидящего Саймона и успокаивалась против воли.
Нас так и не пустили в палату, мы ушли ни с чем. Дежурный врач отмахнулся от толпы ожидающих, выдав сухонькое » Состояние стабильно». Он не уточнил, Стабильно хорошее? Стабильное плохое?
Четыре дня мы маялись неизвестностью, пока не случилось чудо — разрешили посещения. Не через стекло, а вживую. Потянулись караваны страждущих.
Деннис, на первых порах то и дело отключался, чем вызывал небольшую панику в стройных рядах как посетителей, так и медиков. Последние, доходчиво объясняли, раз за разом, что мальчик просто спит. Устал мальчик.
«…зайдите попозже!». И все в таком духе.
Обслуживающий персонал успел возненавидеть каждого из нас. Это точно…
Неугомонная медсестра в очередной раз проверяет капельницу: крутит колесико то вверх, то вниз. По-моему ничего не меняется. Ей просто нравится ошиваться неподалеку, гордо задрав нос.
Она уже не спорит со мной и не тычет тем обстоятельством, что я Деннису не родственник. Ни дальний, ни ближний — никакой. Она практически не реагирует на Саймона, а Саймон в свою очередь не реагирует на нее.
Ожоговый центр не лучшее место для ребенка, тем более моего ребенка, но отказать ему сложно. Когда маленький манипулятор улыбается, почти по- настоящему, и спрашивает тихо » можно к Эсбо?» я могу сказать только «Да». Раз за разом, я не родитель, а размазня.
Спорить готов, медсестра Саймону не нравится.
Деннис от крашеной брюнетки тоже не в восторге, но его мнения никто не спрашивает. Это не частная клиника, а государственное учреждение, так что никто никого не ублажает. Больно, скучно, без перспектив на целую вечность…по ощущениям по крайне мере.
Помню это состояние. Удовольствие ниже среднего.
Решено. Как только Северса выпишут, рванем на природу. Джордж давно нашептывает мне про охотничий домик и благотворное влияние природы. Вот и воспользуемся гостеприимством. Очередная капельница подходит к концу. В Денниса влили столько всякой гадости, что я начинаю бояться, как бы он не лопнул. Прозрачная трубочка тянется от булькающего пакета к изгибу локтя. Руки у Эсбо желто-синие, в крапинку. Небольшая цена за жизнь, но меня коробит и злит эта пятнистость.
Эсбо относительно цел. Относительно: на спине останется некрасивый рубец, от левой лопатки до поясницы. Из-под повязки не видно, но мне ли не знать, на что похож ожог и во что он превращается.
Тем временем, Деннис жалуется Саймону на склизкую овсянку, тот, в свою очередь, пытается скормить Деннису, завалявшуюся в кармане, мятную карамельку. Добрый мальчик инструктирует, как именно следует, есть конфету:
— Если дуть, будет холодно. Во рту…
Важное дополнение.
Саймон складывает губы трубочкой и демонстрирует хитрый навык.
— Так. Понял?
Парень послушно дует. Конфеты в его рацион точно не включены, но он уже не раз и не два шел на поводу моего чада. Эсбо ворчит для приличия:
— Слушай, это невероятно сложно.
Мальчик показывает еще раз — терпения ему не занимать. Неблагодарный ученик посмеивается, а в результате просто раскусывает карамель. Конец.
Кроме того, если чутье меня не обманывает, скоро нас попросят на выход.
Я снимаю Саймона с кровати. Он словно котенок, цепляется за покрывало мягкими ноготками. Деннис улыбается и по традиции пытается удержать мальчишку на месте, но пальцы у него перебинтованы, плохо сгибаются.
— Извини, опять не получилось. Завтра попробуем?
Саймон расправляет складки на одеяле, козырек кепки упирается в край матраса, точно якорь.
— Приходи домой. Порисуем…
Будь моя воля, мы бы ночевали на соседней койке — она все равно пустует. Но правила, есть правила.
— Кев, — губы у Эсбо почти белые, потрескавшиеся до крови, — может, ты меня украдешь? Тут совсем тухло…
Деннис тяжело дышит. Он еще долго будет задыхаться. Спать с высокой подушкой, спать с кислородной маской. Неделя — для меня очень долго, но раньше не выкрасть.
И обнять напоследок проблематично, руку пожать тоже. Я пользуюсь моментом и торопливо целую покрытую мягкой щетиной щеку.
— Держись принцесса.
— Ну ты и мазила, Старшина.
Намек понят, Деннис. Намек определенно понят как-то неправильно.
9Мы договариваемся встретиться в кафе на углу. У меня в запасе полчаса, у нее и того меньше. Срочный разговор называется. Триш крутит салфетку противно-желтого цвета. Складывает ее пополам, еще раз пополам, а потом, словно очнувшись, сжимает в кулаке.
Никогда не видел ее настолько отстраненной, настолько расслабленной. Напускное равнодушие, сколько раз я его на себе испытал? Она говорит на общие темы, не касаясь острых углов. Я начинаю на что-то надеяться. Дурак.
Триш, в очередной раз, поправляет выбившуюся прядь и, как бы между делом, интересуется:
— Слышала, у Денниса были проблемы.
— Да, но скоро он будет дома.
— У тебя дома?
Очевидная насмешка режет по живому. Что-то скребет, то ли предчувствие, то ли подозрение.
Бывшая невеста, моя милая девочка, не может взять себя в руки. Она берет новую салфетку, теребит ее до полного уничтожения. Я дурак, но не идиот. Раздражает щелкающий звук: сумочка, новенькая, лакированная, открывается и закрывается.
И я спрашиваю:
— Ты виделась с Деннисом?
Хлоп. Сумочка снова заперта. Полилась невысказанная желчь, как из рога изобилия.
— Он тебе уже нажаловался?
— Триш!
— Да, мы говорили…
— Перед тем как он загремел в ожоговое, надо полагать?
— Не вали все на меня Кевин, я ничего не сделала.
Сложилась картинка. Спасибо.
— Что ты ему наплела?
— У тебя паранойя.
Сам не понял, как схватил ее за руку, крепко, намеренно больно.
— Он мог умереть.
— Он и тут не облажался…
Хотелось ударить.
Хотелось сбежать.
Хотелось обнять и спросить, стало ли ей легче. Соперник в нокауте, а маленький мальчик ждет его домой каждый вечер. Мальчик снова плохо спит. Очень плохо.
Мисс Тули не поймет. Это ведь не ее сыну, а моему снятся кошмары.
— Триш.
— Да?
— Приблизишься к Деннису еще раз, выбью судебный запрет.
Остывшее кофе невзначай опрокинут, а мои брюки явно нуждаются в химчистке. Женская злость, имеет привычку пачкать обидчика, так что я испачкан. Черным, немного кислым, кофе.
У Триш что-то стало с сердцем, в глобальном смысле. Нельзя сказать, что я непричастен к этому. Еще как причастен. Хотел попросить прощения, да сорвалось.
Я спрашиваю себя — мне больно? Хоть немножечко? Смотреть на нее — незнакомую и пустую.
На то, как она уходит, легкой, пружинистой походкой. Словно есть куда, к кому, и весь наш разговор — формальность. Месть, за то, что я умудрился быть счастливым без ее жалости.
А я умудрился. Послезавтра Деннис будет дома. Разумеется у меня.
10Это случилось. Случилось! Наконец удалось выбраться. Позади шумный город, больницы, пожарные станции. Мы не то чтобы отъехали на тысячи километров, но дышится на порядок легче. Эффект плацебо.
Стрелка спидометра жалобно вещает, что по Лондонским меркам, мы буквально ползем. Бояться нечего, но каждые пять минут я оборачиваюсь, смотрю на заднее сидение – там полный порядок. Саймон преспокойно дремлет на перебинтованных руках Денниса. Деннис преспокойно дремлет, прикрыв глаза красным козырьком – подарок от воспитанника по случаю выписки.
Джордж умудряется иронизировать, заботиться и вести машину одновременно:
- Вы не умеете расслабляться, Кевин.
- Что есть, то есть.
- У меня в бардачке лежит непочатый бутылек Валиума.
- Нет, спасибо.
- Это не предложение, а угроза.
Торговаться себе дороже. Я и правда мало похож на человека. Профиль Джорджа до мурашек воинственен – лучше я сдамся.
Секунда уходит на то чтобы откинуть голову на сиденье, еще одна на то, чтобы закрыть глаза и вытянуть ноги вперед. Какие неприятности могут грозить в пределах машины, где условия существования сопоставимы с пятизвездочным отелем. Плюс ко всему - бардачок забит транквилизаторами мистера Фальконера. Для личного пользования или по долгу службы, какая разница. Видимо, раньше была разница…
Грустные мысли об Одиноком Джордже убаюкивают быстро, беспощадно.
Проснувшись, я долго пялюсь на часы, не веря ни циферблату, ни собственным ощущениям. Выпал на два часа из реальности и за это время мир не взорвался, Деннис не умер, а Саймон как спал, так и спит. Мы приехали.
Вот он, маленький бревенчатый домик из сказок: сад и мансарда прилагаются. Он нравится мне издалека, а вблизи я и вовсе влюблюсь.
Джордж кивает в сторону « спальных» мест.
- Будите мальчиков. Я достану вещи из багажника.
Будите мальчиков, легче сказать, чем сделать. Различить кто где, действительно сложно: запутались друг в друге, как клубок змей. Деннису, в отличие от его товарища, хватило легкого прикосновения, чтобы открыть глаза.А мой сын, в свои семь, оказался хитрее некоторых взрослых.
Не удивлюсь, если мальчик проснулся раньше меня и занял оборонительную позицию, задолго до остановки. Зажмурившись, он вцепился в шею Денниса насмерть. Предварительные переговоры успехом не увенчались.
Эсбо терпит. Он, при всей браваде, все еще нуждается в обезболивающем. Должно быть повязки на спине безнадежно сбились…лучше бы их в ближайшее время поменять.
Такой аргумент, пусть и изрядно смягченный подействовал мгновенно. Саймон предпочел самостоятельно выбраться из машины. Пришел черед Денниса тосковать. Оставшись без дополнительного тепла, он жалеет, что отпустил маленькую «грелку». Нда…не по погоде одет, забрали в чем был. Почти в больничной пижаме. Мне нечего предложить взамен, кроме собственной куртки, собственно, от нее Деннис тут же отказался.
- Это тупо…
- Мы забрали тебя под расписку, принцесса. Не ной.
Дальше, хуже.
Саймон, сделав соответствующие выводы, решает присоединиться к компании « Согрей Эсбо, сделай мир лучше». Разве не этим он занимался пару минут назад? Именно этим.
Мы раздеваемся синхронно. Вовремя подоспевший Джордж пресекает благородные порывы моего благородного ребенка. Доктор отвлекает мальчика мягким, теплым голосом и уводит в дом, не хуже Гамельнского крысолова. Короткое подмигивание напоследок, деморализовало оставшихся не хуже ядерного взрыва.
Так мы и застряли: я претворяюсь горячим парнем, Деннис любуется видами. У нас целых пять минут наедине. На природе, вопреки моим же страхам, у Эсбо просыпается дар красноречия…или что-то вроде того. Вместо того чтобы ускориться, он мнется на месте, задает глупые вопросы:
- Кев. Есть дело.
- Выкладывай.
Даже курить захотелось от предчувствия. Не могут хорошие разговоры начинаться ТАК. Раньше ведь не начинались.
- Мама звала на ужин. Как вернемся…если ты не против. Она любит готовить, просто…
- Ты ведь нажаловался Келли. Ну, что я сглупил в больнице?
- Нет. Я ей ничего не говорил.
По нему так сразу и не скажешь: смущается или злится.
- Расслабься. Я собираюсь быть паинькой сегодня ночью. А теперь пошевеливайся или будешь спать с куском льда.
- Что?
- Джордж не сказал? Одна из гостевых комнат в капитальном ремонте, Ничего не поделаешь…
Актер из меня не ахти, тем более, какой смысл скрывать очевидное: потискать Эсбо на законных основаниях, давняя мечта всей команды. Я, как никак, Старшина этих лоботрясов и должен иметь хоть какое-то преимущество.
11Загородный дом. Две добросовестных няни. Грех не воспользоваться подарком судьбы.
Вообще я рассчитывал просто помыться, однако, шикарная, чуть ли не на двоих рассчитанная ванна, кардинально поменяла мое представление о гигиенических процедурах.
Преисполненный гордости за самого себя и свою способность убаюкивать Саймона, я погрузился в пену с головой. Это было похоже на рай.
А на горизонте мелькали непредвиденности.
Пока я плескался в небытии, Джордж успел познакомить Эсбо с мини-баром. И, то ли мой протеже не умеет пить, то ли мистер Фальконер целенаправленно выбирал, что позабористей, но когда я вхожу в спальню, Деннис уже очень и очень косенький. Но, шатающийся из стороны в сторону, он явно намерен встречать опасность лицом к лицу.
Похвально, очень похвально.
— Что тут у нас?
Джордж с довольным видом поправляет очки. Поправляет наискосок стоящего юношу. Мысленно я уже надавал по рыжей макушке, затем по седой, для профилактики. Благо, одна из них скоро окажется в радиусе максимального поражения.
Виновный, не осознавая всей опасности момента, решил прислониться к тому, кто ближе — ко мне, такому мокрому сердитому, очарованному.
Пьяный нос начал фиксировать все что надо и не надо. До такого состояния Деннис на моей памяти еще не напивался. Так что я растерян, пока меня откровенно…нюхают.
— Вкусно — жизненно важно донести эту информацию и до Джорджа — Он вкусно пахнет.
— Лаванда — услужливо подсказывает хозяин дома, прежде чем скрыться в неизвестном направлении.
Стоило исчезнуть единственному зрителю, лоск, развязность и напор исчезают. Бритоголовый Дон-Жуан послушен, покладист, безволен. Я бы даже сказал, относительно трезв.
-Хорошо, что Саймон меня не видел.
-Хорошо…
А теперь раздеть и уложить. Программа минимум.
— Я ведь совсем немного. Кажется…
Боже, помоги стянуть с него штаны. Хотя бы штаны.
— Это я на голодный желудок.
— Подними попу, а…
— Че? А… сейчас. Вот так?
Никогда не понимал, выражение «вытряхивать из одежды». Никогда, а теперь понял.
— В следующий раз пей в трусах и майке.
— Да ну тебя — видя, что всерьез я этот разговор не воспринимаю, Деннис лег на край широченной кровати и отвернулся. Такой пьяный и гордый мужчина.
Хотел же надрать Мужчине уши десять минут назад и где я сейчас, даже не на полпути к своему решению. Где-то на четвертинке. Деннис все бубнит и бубнит о том, как ему неудобно, стыдно и прочее.
Мне тоже не спится.
Сердце бьется медленно-медленно, словно в нем что-то сломалось. Я смотрю на безупречно -недосягаемую спину. Спина понятия не имеет, что момент выбран идеально с точки зрения дешевых романов. Равнодушная сволочь с лопатками. Такими красивыми лопатками.
Поцелую и будь что будет. Вдруг и правда не мое? Получу по морде в случае неудачи — не убудет. Тут главное вовремя уклониться.
Приняв позу боксера, я пополз — целовать наугад, куда угодно.
Странно, момент икс не сохранился в памяти, слишком коротким был этот ИКС. Тем неожиданней звучит голос в темноте.
— Кев.
— …
— Кев, это нихрена не серьезно. Давай, я сниму футболку, и ты повторишь?
Удар под дых был бы логичней.
— Снять? — вот же соблазнитель нашелся. Лежит, блять, мумия мумией, а я готов сквозь землю провалиться. Сквозь толстый ортопедический матрас- уснул что ли? Кев!
— Ну и сними…
— Ну и хрен тебе. Размечтался. Сначала обязательную программу откатай, потом импровизируй.
Кое-кто соизволил повернуться к миру лицом. Дышит дорогим перегаром, и если это не четкое руководство к действию, то я Жак Ив Кусто.
Храбрый Жак Ив Кусто.
Целовать его, пьяного, горького идиота, вовсе не странно. Вовсе не стыдно. Словно девять лет изучал и целовал Эти сухие, обветренные губы, а Триш не при чем. Чувствую себя немного совратителем — отхватил девятнадцатилетнего, ни стыда ни совести. К счастью, Эсбо отстраняется первым, и я, невзирая на собственные муки выбора, этим крайне огорчен.
— Что-то не так?
— Просто…ты как-то слишком хорош для натурала.
— Схватываю на лету.
— Оу…а можно я посплю?
— Ну спи. Точно все нормально? У нас?
Долгое копошение в темноте вместо ответа. Я позволяю Деннису все и даже больше и, наконец, слышу долгожданное.
— Только не двигайся. Я нашел удобную позу.
Нашел и уснул, совсем рядом, уткнувшись горячим носом мне в плечо.
Мог бы и на мне найти эту самую «позу». Обидно. Завтра же пожалуюсь сыну, он парень понимающий, может что подскажет. Он ведь всегда был догадливей, чем его медленный папаша
Автор: Nightanddau
Название: Paperclip
Фандом: The Smoke
Размер: Мини
Рейтинг: PG?
Предупреждения: ООС. СТИЛЬ. НЕЖНОФЛАФНОТА.
ПРОВЕРИЛА ПРЕКРАСНАЯ Kyokka Suigetsu, * зачислена к лику святых автоматом, за терпение*
Сюжет по заявке: Кев неожиданно для себя решает усыновить ребенка и получает опеку над немного аутичным мальчиком лет восьми. Триш не знает, как себя вести, как относится к мальчику. Эсбо проникается пацаненком, которого Кевин таскает с собой на станцию, и начинает помогать Кеву найти общий язык с ребенком.
Пост сезон.
Download Message To Bears You Are a Memory for free from pleer.com
1Его зовут Саймон.
Я знал, что это Мой Саймон, еще до того, как нас познакомили. Триш подзывает к себе девочку в лиловом платье, а мой взгляд прикован к сидящему в углу мальчику лет пяти. Место для него огорожено с одной стороны стульями, с другой — игрушечной машинкой.
— Он за что-то наказан? — спрашиваю я подошедшего воспитателя.
— Нет. Это - Саймон.
У Саймона аутизм, другие дети его побаиваются. Саймон играет со скрепками, делая из них бесконечную цепочку. Может, он собирает ручного удава…
Я прошу представить нас друг другу. Много ли мужчине нужно слов, чтобы понять другого мужчину, пусть и маленького. Терять нам нечего, правда?
— Здравствуй. Я Кевин.
Серые глаза смотрят без особого интереса. Саймон неуверенно повторяет:
— Кевин. Кевин. Кевин…
И я пропал.
Еще ничего не решено. Есть вероятность отказа. Социальный работник не вовремя сообщает, что мы не первые кандидаты.
Редкий случай, когда выбор именно за ребенком.
Вид у Саймона такой заброшенный и одинокий: отросшая челка неаккуратно заправлена за ухо, пуговицы застегнуты через раз.
Воспитатель виновато пожимает плечами. Пытается оправдаться:
— Очень способный мальчик, но не любит незнакомцев. А у нас, сами понимаете, такая текучка…
Триш поджимает губы и скрещивает руки на груди. Она хочет оспорить мой выбор, но не решается. Ребенок для нее большое испытание. Ей бы хотелось, чтобы испытание это было здоровым. Чтобы не шарахалось от каждого прикосновения, а говорило «Мама», и целовало перед сном.
Но…это же Саймон. Саймон и скрепки цвета золота.
2Дом заполнен шариками. Я был против, но ребята решили отпраздновать. Не каждый день их Старшина становится отцом. Когда стемнеет запустим фейерверк.
Не прошло и двух месяцев, как все необходимые бумаги были оформлены. За нами закреплены лучшие врачи страны и еще немного. Лично я, готов защищать диплом детского психолога.
Триш тоже.
Это счастливые хлопоты. Думал, будет тяжелее, но уже завтра за Саймоном официально закрепят мою фамилию. Саймон Эллисон. Звучит неплохо.
Я обхожу комнаты последний раз, репетиции кончились. Скоро все будет по-настоящему. От меня наверняка разит страхом и трезвостью. И маленькая синяя мыльница займет свое место на раковине. И мягкий пушистый халат уже висит, дожидается. А еще я угадал с размером одежды и обуви. Не самое великое достижение, но достижение.
Саймон еще несколько недель не рискнет притрагиваться к обновкам, не то, что носить. Успеет вырасти из них. Да сколько угодно.
Определенно я задыхаюсь.
И смеюсь.
И вообще схожу сума. Надо покурить.
Деннис словно ангел возмездия стоит надо мной и нераспакованной пачкой.
— Думаю, Саймону это не понравится.
— Да. Хочешь? Дарю…
Мальчишка послушно берет сигареты, крутит в руках, а потом оставляет на полу.
— Ты обещал нам фото.
Точно.
Оно давно на руках, просто… я вроде как не хотел сглазить. Видимо, к родительским правам прилагается ворох суеверий.
Эсбо не торопится, дышит свежим воздухом, пока я рыскаю в поисках, пока единственной, фотографии. Старая, потрепанная и, чтоб ее, групповая. Угадать где Саймон — плевое дело. Особенно, после всех моих рассказов:
— Ему семь?
— Знаю, не выглядит.
— Я вообще лет до десяти был похож на пухлую девочку.
— Ты до сих пор немного на нее смахиваешь…
Деннис ответственный парень. Сначала он откладывает ценную ношу в сторону и, только после этого, лезет в шутливую драку.
Пришлось поддаться.
3Кажется, весь мир сговорился. Мир за что-то взъелся конкретно на Саймона. Иначе как объяснить названивающих родственников, наперебой утверждающих, что в моем состоянии ребенок не выход. Не справлюсь, сорвусь, все испорчу.
Тети, дяди, кузены, кузины… они твердят одно и то же: «Подумай о Триш».
Добродетели знакомы с Триш, мягко говоря, поверхностно. Саймон для них вообще «терра нова». Всего лишь умственно-отсталый мальчик, которого я не потяну. Сколько здоровых детей, а мы умудрились взять калеку.
На этом наши разговоры, как правило, кончаются. Дыхательная гимнастика помогает справиться с накатившим гневом. Пора поставить определитель номера. Устал повторять «Замолчите!»
Жизнь идет своим чередом. Должна идти!
Я варю овсянку ровно в восемь. Через двадцать минут бужу Саймона и мы вместе размазываем липкую пакость по тарелке. О чем тут жалеть? О том, что яблоки кислые попались и теперь мы морщимся симметрично, каждый в свою порцию.
Сегодня есть сегодня. Вчерашним, я нажился, спасибо.
После завтрака запланирован новый маршрут: от дома до станции. Отказы не принимаются. Отказы не поступят.
- Саймон. Хочешь погулять?
Максимально короткие предложения. Не спешить. Не настаивать. Повесить курточку на спинку стула. Маленькие пальцы неуверенно прикасаются к ткани, вспоминают ее и узнают. Это не чужая вещь.
Ветровка немного великовата и я борюсь с желанием закатать рукава. Саймон становится рядом, для него это уже очень близко. Он не догадывается о моих метаниях, просто констатирует факт:
- Идем гулять.
- Верно. Обещаю, тебе понравится.
Еще один трюк - красная кепка. Саймон прячется под козырьком, как будто полностью. Не любит когда на него пялятся. Я прокладываю путь мимо булочной, мимо магазина игрушек.
Мимо жизни.
Специально или нет, Саймон подстраивается под мою походку. Слишком широкие шаги даются ему с трудом, он запыхается. Я останавливаюсь, время от времени, чтобы передохнуть.
Мы не торопимся. Только и нужно забрать оригинал страховки из кабинета.
На станции ожидаемо никого. Точнее, почти никого. Деннис, сползший с шеста как чертова стриптизерша, не считается. Глаза у неуемного трудоголика крепко закрыты. Еще не проснулся или еще не заснул.
- Тише Северс. Свои…
- Кев?
Саймон заворожено смотрит на Эсбо. Точнее, на выглядывающую из-под короткого рукава татуировку.
Недавно парнишка лепил пони и, разумеется, вздымающаяся лошадь, его заинтересовала. Испуг отложен до лучших времен. Я нагло этим пользуюсь. Позволяю себе отвлечься на минуту другую.
- Тяжелая ночка?
- Запомни ноябрь и день его пятый..
Деннис жалуется мягким спросонья голосом, показывает перебинтованную лодыжку.
Мой маленький спутник не склонный к сочувствию, без напоминаний повторяет заученное «Здравствуйте». Сжимает болтающиеся рукава, словно пытается выжать из себя еще немного слов.
- Я Саймон.
Иногда Саймон путает местоимения, но сегодня он на высоте. Я им горжусь, заодно умоляю небеса, чтобы Деннис не отмахнулся. Не убежал, ссылаясь на усталость.
Не мысль, а крамола. Быть такого не может, не в этой реальности. Да ни в какой…
- Здравствуй Саймон. Я - Эсбо.
Ярко-красный козырек немного приподнимается. Я принимаю желаемое за действительное, но, кажется, Саймон только что нашел себе новую «любимую» игрушку.
Прости змея из скрепок. Прости, прости, прости.
Я сам удивлен.
4Два отрывистых звонка в дверь — это Деннис. Как быстро…
Открываю дверь и уже хочу поворчать для порядка, но фирменный пирог миссис Северс затыкает меня одним своим видом. Когда-нибудь я научусь сопротивляться, когда-нибудь…
Вообще я ждал Роба, а он, мерзавец, в последний момент умчался на свидание с бывшей, почти будущей, женой, лаконичной СМСкой предупредив, что все схвачено. Конечно, схвачено! Эсбо прекрасно справлялся, лучше любого, если честно. Он даже немного обиделся, когда узнал, что на его законное место утвержден кто-то другой. Но теперь, я точно прощен.
Эсбо странный парень, в хорошем смысле. Который выходной тратит на нас с Саймоном. Вдобавок наотрез отказывается от денег. При малейшем намеке нарываюсь на тяжелый взгляд, от которого мурашки ползут по телу. Я сдался, и мы сошлись на трехразовом питании и кино.
Саймон обожает фильмы с Чарли Чаплином. Практически пустой зал и, более чем интеллигентная, чаще пожилая аудитория в два-три человека, подходили как нельзя лучше. Никто не шикал на мальчика в красной кепке, когда он несмело, полушепотом читал простенькие фразы.
Самое тяжелое — это не обнять его. Такого маленького, утопающего в потертом бархате кресла.
Сегодня обойдемся без мистера Чаплина. Может, сходим на ночной сеанс, если Триш соблаговолит вернуться вовремя.
Какая ирония, я справлялся с мальчиком — аутистом и никак не мог справиться с женщиной, которую, как я думал, знаю лучше, чем себя. Ее неодобрение плавно переросло в какую-то черную неприязнь. Она держала расстояние, вместо того чтобы его сокращать. Саймон не был бы против, если бы Триш просто села рядом и спросила как дела. Она никогда не садилась, не спрашивала, потому что думала, ей не ответят.
Проблема Саймона не в том, что он глупый, а в том, что он слишком хорошо чувствует. Чувствует — Триш ему не рада.
Может, она истратила резерв терпения, пока сидела со мной в ожоговом. Или Саймон напоминал ей о бессонных ночах в реанимации, когда она звала меня, а я был слишком оглушен, чтобы ответить. Смотрел и не видел. Слышал и не понимал.
И теперь, все повторяется.
Триш выкапывает ранее невостребованные амбиции. Отутюженная и благоухающая она посещает тренинги и лекции. Современная женщина и ее потребности, я все понимаю, если бы не одно но. Мы условились, что она будет с Саймоном, пока не найдется подходящая группа.
Триш убегает на собеседование, на дюжину собеседований. Она заранее предупреждает и на том спасибо. Я готов хвататься за голову. Триш так намекает, что в одиночку я не справлюсь и испытательный срок, полгода, так и останется испытательным.
Очень жирные, жестокие намеки.
Знаю, Эсбо не сможет вечно отпрашиваться с работы, меняться сменами. В конце концов, у него своя жизнь, а он ее опять тратит не на себя.
Чертов Роб и его Санта Барбара. Одно радует — это в последний раз.
Эсбо игнорирует мой виноватый взгляд. Он весь в процессе воспитания.
— Саймон, кубики или пирог?
— Пирог.
Кое- кто подсадил моего волчонка на домашнюю выпечку и на себя заодно.
Боюсь, если спросить мальчика «где мама? », он укажет на Денниса.
Саймон узнает его по шагам. Заканчивает самые неотложные дела, стоит услышать знакомый голос. Саймон особенный. Он и любит по-особенному: всегда замечает Эсбо, старается смотреть в глаза, когда тот просит — посмотри.
Последние наставления заучены обеими сторонами:
— Не учи его плохим словам. Слово «нахер» тоже плохое.
— Мой прокол, Старшина.
Скошенная улыбка предназначена не мне, а маленькой фигуре, светло- серым глазам.
— Постараюсь прийти как можно быстрее, но если…
— Телефоны на холодильнике. Я знаю. Нам это не понадобится.
Шутливый воздушный поцелуй, сглаживает неприятный осадок где-то в груди. В нехитром жесте угадывалась Зигги — ее привычка.
Перед тем как закрыть за мной дверь, Деннис переходит на доверительный шепот:
— Ведерко мороженного, и мы квиты.
Если задержусь хоть на секунду, то вообще никуда не уйду. Не смогу.
Ну сколько можно умолять. Если Триш не хочет любить, я ее не заставлю. Хватит с нас и жалости.
5«Джордж Фалконер» гласит табличка. Еще один мозгоправ, конечно. Пора начать их коллекционировать. Вот, уже и новый экземпляр намечается.
Сколько раз я проходил мимо золотистой таблички, а теперь мне предстоит узнать, кто такой «Джордж Фалконер». Жаль, рядом нет Саймона. Он умеет одним своим видом усмирить всех моих демонов. Красавица логопед забрала парнишку и умчалась с ним в неизвестном направлении. Ничего, найду и верну.
Я не успеваю развить героическую мысль. Дверь открывается и…
Выходящая из кабинета пара светится, и я тоже готов светиться. Заранее. Мистер Фалконер, стоящий в проеме, совершенно неотразим.
Никогда бы не подумал, что доктора могут выглядеть так: в классическом костюме, с идеальной укладкой. Глаза совсем молодые, но в волосах уже достаточно седины. Так и не понять, сколько ему лет, вряд ли больше пятидесяти.
Мужчина больше похож на учителя какого-нибудь солидного университета. Кембриджа, например.
Онемевший и гадающий, я не сразу замечаю приглашения войти. Вдобавок, запинаюсь о начищенные «оксфорды». Молодец. Высший пилотаж.
Джордж Фалконер ведет себя более чем дружелюбно. Вместо того чтобы, облаять мою неуклюжесть, он отмечает, что я бледноват и срочно нуждаюсь в глотке горячего чая.
Сразу чувствуется медицинский подход к проблеме. Сильнее чем я нервничаю, нервничать невозможно.
Мы пьем из чайного сервиза, вполне возможно из семейной реликвии. Чашка стучит о блюдечко; чья-то элегантность оставляет желать лучшего.
— Успокойтесь, мистер Эллисон. Это не официальная встреча. Я вас не съем.
— Нет?
— Ни в коем случае. У меня отберут лицензию, а я люблю свою работу.
Джордж, про себя я зову его просто «Джордж», подвигает ко мне воздушное пирожное.
— Сейчас, мое мнение таково: вы слишком застенчивы, для человека своей профессии. Ну же, не заставляйте такую красоту пропадать. Я имею в виду мою фигуру.
Доктор невозмутимо прихлебывает чай. Конечно, он не прихлебывает, а пьет самым благовоспитанным образом, но я не могу. Я очарован всем. Эти местом, этим креслом, этим чаем. Этим Джорджем Фалконером.
Он бессовестно пользуются моментом.
— Итак. Вы убедились, что я не скучный старик, тем более пирожное, стоило целое состояние. Я вправе требовать информации.
Понятное дело, Джордж навел обо мне справки, всего лишь сухие факты. Никаких сплетен или слухов. Уверен, такие вещи ему не по душе. И это не допрос, я волен уйти, когда захочу. Но я не хочу.
Что плохого в правде?
Доктор внимательно слушает, просто слушает. Про Триш, про Эсбо, про ребят. Я обдаю собеседника фонтаном красноречия. Джордж незаметно подкладывает мне все новые и новые кондитерские чудеса. Ими я заедаю стресс.
Психолог сверлит внимательным взглядом, отсекая всякие попытки слукавить. Я боюсь, что он позвонит в Комиссию по усыновлению и скажет: пора заканчивать эту комедию. Вы отдали ребенка ненормальному.
Меня читают. Должен признать, я всегда был открытой книгой для внимательного человека. Джордж очень внимателен.
— Я пугаю вас Кевин?
— Немного.
— А вот вы мне нравитесь. И, кроме того, вы нравитесь Саймону. Мои коллеги наперебой жалуются, что скоро им придется брать вас в штаб. У нас приличная страховка, если хотите знать. Дантист просто золото…
— Почему мы говорим о дантисте?
— Потому что финансирование не позволяет нам купить детектор лжи. Простите мое скверное чувство юмора. Из-за него я пойду когда-нибудь на дно.
Доктор трет запястье, чуть закатав манжет. В глаза бросается деталь, невообразимо прекрасная. На запястье джентльмена, совсем не джентльменское тату: два щенка спят, свернувшись в клубок. Инь янь в английском стиле. Чуть смутившись, мужчина поясняет:
— Гладкошерстные фоксы. Очень полезно в моей работе, уметь привлечь внимание, не прибегая к словам. Тем более, это моя любимая порода…
Обычно, за такими трогательными рисунками стоит не только работа. Но я не буду лезть в душу, хотя бы из благодарности. Лучше зайти с другой стороны.
— Могу, я спросить?
— Абсолютно точно, можете.
— Сколько вы знакомы с Саймоном?
После небольшой паузы, я получаю ответ. Максимально честный и развернутый.
— Сколько мы знакомы…около четырех лет, надо полагать. Его родители обратились ко мне, потому что я хороший специалист. Они думали, я развею их сомнения, а я не развеял. Иногда мне кажется, я виноват в том, что он оказался в Системе.
Доктор не говорит «приют», он обобщает и, наверное, правильно делает. Места можно обобщать, а людей не стоит.
Холеные пальцы гладят запястья, гладят щенков.
— Верите, я ума не приложу, чем думали эти люди. Мальчик что называется, высокофункциональный аутист. Проще говоря: он не отстает от сверстников ни в физическом ни в умственном развитии. Не многим так везет. Хотя, слово «везение» несколько не уместно.И я бы понял, имейся отклонения в поведении, часто так и происходит. Но Саймон, он по-настоящему тихий. Вы не могли этого не заметить. Такие дети, легкая мишень...
Кажется, я перестал дышать. Джордж знал Саймона, по-настоящему знал. Он злился, волновался и любил. Видно, видно невооруженным взглядом, как для него важна наша встреча.
— Мистер Фалконер. Каким он был? До того как его…
— Бросили. Называйте вещи своими именами. Саймон был домашним, общительным, насколько это возможно. Представьте себе, смеялся…получалось жутко:глазищи серьезные и зубы вперед.
Доктор улыбнулся, как и подобает улыбаться воспоминаниям: грустно, уголками губ.
— Думаете, он до сих пор их помнит? Своих родителей?
Вопрос соскочил с моего языка неожиданно. Как обычно.
— У Саймона хорошая память. Но хватит об этом, поберегите мое давление и нервы. Кроме того, если верить часам, скоро нашего шалопая отпустят. Вы же пешком? Я мог бы подвезти, в честь знакомства, а заодно, показать одну любопытную кондитерскую.
Согласен. Согласен. Согласен!
— Это не ваша машина…такая…
— Старая?
— Я хотел сказать раритетная.
— Моя. Кстати, она в отличном состоянии, и Саймон ее обожает.
— Тогда по рукам.
— По рукам.
6POV Саймон.
Никогда не видел, чтобы мужчина готовил в переднике.
Никогда не видел, чтобы Эсбо готовил в переднике. Я думал, это для девочек. У мамы был светло- розовый передник. У папы не было никакого…
Не буду думать о них. Их нет.
Деннис волнуется, потому что сегодня придет Джордж, знакомиться. По-моему Джордж, последний человек на земле, которого стоит бояться. Он мухи не обидит. Он даже ругаться не умеет.
Эсбо протягивает мне кусочек кекса. Кекс мягкий и теплый — только что из духовки. Пока я ем, Деннис пытается отряхнуть с передника крошки.
Надо что-то сказать.
У меня голова забита чужими словами. Я прочел их или услышал на улице, не важно. Я не умею ими пользоваться, чаще всего. А если…есть одна фраза, она из фильма и не очень сложная. Справлюсь. Надо, надо, что-то сказать.
— Ты красивый…
Деннис улыбается, прекращает искать грязь на белоснежной ткани.
— Какой?
Опять где-то ошибся, перепутал? Я же повторил про себя, потренировался. Еще раз. Еще раз. Медленней, Саймон. Ничего страшного.
— Ты. Красивый.
Он красивый.
На солнце его волосы становятся медными, как проволока. Необычный цвет, не какой-нибудь просто-рыжий, как у девочек из моей группы. Морковки с веснушками, вот кто они.
У Эсбо нет веснушек, зато, много родинок. Я считаю их про себя. Я почти все делаю про себя.
Раз родинка. Эсбо убирает посуду в шкаф.
Два родинка. Кевин еще не вернулся из магазина.
Три родинка. Самая заметная, родинка на шее. Эсбо указывает на нее пальцем, читает мои мысли.
— Три?
— Три.
Деннис больше не бегает по кухне и не роняет табуретки. Он успокоился, принес фломастеры — мы рисуем сов на холодильнике.
Мы ждем.
Эсбо спрашивает:
— Зачем я понадобился Джорджу?
Как это зачем? Из-за меня.
Я смотрю на маленькую птицу. Маленькие совы — это сычи. Но не в сычах дело. Дело в моих рисунках. Тайные рисунки, о них знает только Кевин, Джордж и я.
Тайные рисунки подписаны одинаково «Эсбо». На каждом из них — человечек. Человечек крепко спит. Так и есть. Я не вру.
Деннис может задремать где угодно, потому что сильно устает. Он засыпает прямо за столом, положив голову на руки. Он засыпает на пороге, едва сняв ботинки. Деннис спит очень тихо и никому не мешает, но Кевин все равно будит его и отправляет на диван.
Так и есть. На диван, под плед.
Пока Эсбо отдыхает, я за ним присматриваю. Тем более, людей легче рисовать, когда они не двигаются.
У меня уже около десяти спящих Эсбо. Последний, особенно похож: все родинки на месте.
Недавно я показал Джорджу свой альбом. Он долго рассматривал десятого Эсбо, а потом попросил у Кевина разрешения прийти в гости. Кевин не смог отказать.
Выходит, я немного виноват, а меня еще кормят кексом. Если бы Эсбо знал правду, он бы все равно меня кормил. Точно-точно.
Я так наелся, что сейчас лопну. Глаза сами собой закрываются. По ночам мне не спится, слишком много мыслей, откуда они только приходят. Куда они уходят днем? Например, сейчас мыслей нет. Я не хочу в кровать, не хочу на диван. На кухне пахнет ванилью и апельсинами. Хочу спать на кухне, прямо на полу…
Моя голова лежит на коленях Денниса. Денниса, которого все называют «Эсбо».
На станции принято давать прозвища.
Интересно, какое было бы у меня? Эсбо мог бы что-нибудь придумать…
А пока он просто сидит, скрестив руки на груди. Большеглазая сова, с красными крыльями, присматривает за нами.
Мы ждем.
7Джордж выглядит на миллион фунтов стерлингов. Я боялся, пока дойдем до моего дома, какая-нибудь одинокая дамочка его склеит и увезет в кэбе. Но кэбы проносились мимо, везли кого-то куда-то, и останавливаться не спешили.
Таксистам и дамочкам нет дела до сегодняшнего события. А мы на это событие позорно опаздываем. Оговоренное время просрочено на час с лишним. Зато, Джордж Фальконер выглядит на миллион фунтов стерлингов.
Кажется, именно это обстоятельство смущает Денниса. Он встречает нас в своем любимом спортивном костюме. А поверх костюма обычный передник, найденный где-то в закромах прошлого.
— Саймон наверху. Спит… — предупреждает меня Эсбо, прежде чем я начну бегать по дому и рвать на себе волосы. Оказывается, отцы этим систематически грешат. Надо чтобы чадо либо было на виду, либо его было слышно издалека. Со вторым у Саймона проблемы, так что, я предпочитаю знать, где он и как он.
Наконец, успокоившись, я готов демонстрировать Денниса Джорджу, а Джорджа Деннису.
Эсбо смотрит на протянутую руку доктора и никак не реагирует. Точнее реагирует, но, на мой взгляд, неправильно. Отдельное спасибо Мэлу и его доброжелательности. Его вечным напоминаниям, что Деннис из низов. Деннис усвоил.
— Итак? — вопрошает Джордж, улыбаясь глазами.
— Я вас испачкаю…
— Пачкайте смело.
— Мне за такую вещь не расплатиться, знаете…
— Сделаю вам скидку. Смелее.
Забавно смотреть на этих двоих со стороны и не вмешиваться. Забавно и… немного грустно.
Северс не был особо общительным, но я рассчитывал на чудо. Чуда не случилось. Юноша стоит, насупившись, широко расставив ноги. Он не собирается с разбега падать в объятия многомиллионного незнакомца.
Шиком блеском мальчишку не пронять, так что оппонент идет от обратного.
Жестокий, очень жестокий Джордж не мелочится: стягивает с себя дорогой пиджак и без зазрения совести кидает на пол.
Снимает запонки и торжественно вручает мне, как ближайшему секунданту и закатывает рукава.
Джордж ерошит волосы до состояния полного хаоса. Кудрявого хаоса, и как я раньше не замечал?
Несмотря на проделанную работу, миротворец все еще выглядит на миллион фунтов.
— Мне продолжить? — спрашивает доктор, развязывая галстук. Не знаю чего он, добивается, но это больше похоже на стриптиз. Классический лондонский, немного чопорный, стриптиз. Я просто не улавливаю смысла. На моем месте никто бы его не улавливал. Никто.
Пора умолять Денниса сменить гнев на милость. Мне тридцать восемь, я начинаю сомневаться в своих предпочтениях. Хотя это началось задолго до Джорджа…
Провокация продолжается.
Эсбо сморит на провокацию широко распахнутыми глазами. По-моему он слишком удивлен, чтобы контролировать свои движения. На счету доктора Фальконера еще одна победа — рукопожатие состоялось. Без жертв не обошлось, например мне срочно надо в душ. Хорошо, что горячую воду отключили до вторника.
Джордж чуть ли не баюкает ладонь Денниса, попутно поощряя инициативу, пусть и не совсем добровольную.
— Видите, это совсем не больно. Или больно?
— Нормально…
Поверженный, но нисколько не униженный противник не спешит отнимать руку, он смотрит в пол, а на полу катастрофа: пиджак, дорогущий красивый пиджак скомкан и лежит бесформенной тряпкой. Попытка поднять его тут же пресекается владельцем:
— Оставьте Деннис. Это же просто вещь.
Эсбо однозначно упрямее. В результате пиджак подобран, хорошенько осмотрен и возвращен хозяину. Так же хозяину пиджака достается немного смущенная, очень виноватая улыбка.
— Я вас не таким представлял.
— Так вы меня еще и представляли? Кевин слышите? Еще немного я уведу его из семьи!
Не то чтобы я, в самом деле, опасался подобного исхода, но о личной жизни Джорджа я не знаю почти ничего, а вот о своей знаю одно. Ни Денниса, ни Саймона я даже в шутку не уступлю.
Джордж разочаровано вздыхает:
— По крайней мере, я пытался. В этом доме найдется второй передник? Так я буду чувствовать себя уверенней.
Деннис вопросительно посмотрел на меня. Нет, в моем доме нет второго, как первый-то обнаружился — непонятно. И как всякий взрослый, ответственный человек, осознавший, что буря миновала, я предпочел оставить этих двоих наедине.
Надо проверить Саймона.
Надо поставить чайник.
Очень надо похоронить лицо в ладонях, ведь знакомство таки состоялось.
8Знаю, рассчитывать на спокойное времяпрепровождение с нашей профессией особо не приходится. Но существует же банальная техника безопасности, есть протоколы. Черт возьми, Деннис явно не о них думал, когда ехал на вызов.
Или дело в неумолимой статистике. Статистика твердит — огонь непредсказуем. Кому-то не везет, даже когда этот кто-то внимателен и все делает правильно.
И доказательство тому — это Деннис, лежащий в больничной робе, на больничной койке. Мы по очереди несем вахту. Завтра придет Джордж.
Приглаженный, холеный и мягкий. В общем, обычный Джордж Фальконер. Когда, неделю назад, он примчался по первому зову: помятый, в нелепом коричневом джемпере, я едва узнал его. Впрочем, внешний вид не помешал доктору оставаться обаятельным и галантным. На пару мы отпаивали Келли в больничном кафетерии, обещали ей, что все обойдется.
Келли смотрела на неподвижно сидящего Саймона и успокаивалась против воли.
Нас так и не пустили в палату, мы ушли ни с чем. Дежурный врач отмахнулся от толпы ожидающих, выдав сухонькое » Состояние стабильно». Он не уточнил, Стабильно хорошее? Стабильное плохое?
Четыре дня мы маялись неизвестностью, пока не случилось чудо — разрешили посещения. Не через стекло, а вживую. Потянулись караваны страждущих.
Деннис, на первых порах то и дело отключался, чем вызывал небольшую панику в стройных рядах как посетителей, так и медиков. Последние, доходчиво объясняли, раз за разом, что мальчик просто спит. Устал мальчик.
«…зайдите попозже!». И все в таком духе.
Обслуживающий персонал успел возненавидеть каждого из нас. Это точно…
Неугомонная медсестра в очередной раз проверяет капельницу: крутит колесико то вверх, то вниз. По-моему ничего не меняется. Ей просто нравится ошиваться неподалеку, гордо задрав нос.
Она уже не спорит со мной и не тычет тем обстоятельством, что я Деннису не родственник. Ни дальний, ни ближний — никакой. Она практически не реагирует на Саймона, а Саймон в свою очередь не реагирует на нее.
Ожоговый центр не лучшее место для ребенка, тем более моего ребенка, но отказать ему сложно. Когда маленький манипулятор улыбается, почти по- настоящему, и спрашивает тихо » можно к Эсбо?» я могу сказать только «Да». Раз за разом, я не родитель, а размазня.
Спорить готов, медсестра Саймону не нравится.
Деннис от крашеной брюнетки тоже не в восторге, но его мнения никто не спрашивает. Это не частная клиника, а государственное учреждение, так что никто никого не ублажает. Больно, скучно, без перспектив на целую вечность…по ощущениям по крайне мере.
Помню это состояние. Удовольствие ниже среднего.
Решено. Как только Северса выпишут, рванем на природу. Джордж давно нашептывает мне про охотничий домик и благотворное влияние природы. Вот и воспользуемся гостеприимством. Очередная капельница подходит к концу. В Денниса влили столько всякой гадости, что я начинаю бояться, как бы он не лопнул. Прозрачная трубочка тянется от булькающего пакета к изгибу локтя. Руки у Эсбо желто-синие, в крапинку. Небольшая цена за жизнь, но меня коробит и злит эта пятнистость.
Эсбо относительно цел. Относительно: на спине останется некрасивый рубец, от левой лопатки до поясницы. Из-под повязки не видно, но мне ли не знать, на что похож ожог и во что он превращается.
Тем временем, Деннис жалуется Саймону на склизкую овсянку, тот, в свою очередь, пытается скормить Деннису, завалявшуюся в кармане, мятную карамельку. Добрый мальчик инструктирует, как именно следует, есть конфету:
— Если дуть, будет холодно. Во рту…
Важное дополнение.
Саймон складывает губы трубочкой и демонстрирует хитрый навык.
— Так. Понял?
Парень послушно дует. Конфеты в его рацион точно не включены, но он уже не раз и не два шел на поводу моего чада. Эсбо ворчит для приличия:
— Слушай, это невероятно сложно.
Мальчик показывает еще раз — терпения ему не занимать. Неблагодарный ученик посмеивается, а в результате просто раскусывает карамель. Конец.
Кроме того, если чутье меня не обманывает, скоро нас попросят на выход.
Я снимаю Саймона с кровати. Он словно котенок, цепляется за покрывало мягкими ноготками. Деннис улыбается и по традиции пытается удержать мальчишку на месте, но пальцы у него перебинтованы, плохо сгибаются.
— Извини, опять не получилось. Завтра попробуем?
Саймон расправляет складки на одеяле, козырек кепки упирается в край матраса, точно якорь.
— Приходи домой. Порисуем…
Будь моя воля, мы бы ночевали на соседней койке — она все равно пустует. Но правила, есть правила.
— Кев, — губы у Эсбо почти белые, потрескавшиеся до крови, — может, ты меня украдешь? Тут совсем тухло…
Деннис тяжело дышит. Он еще долго будет задыхаться. Спать с высокой подушкой, спать с кислородной маской. Неделя — для меня очень долго, но раньше не выкрасть.
И обнять напоследок проблематично, руку пожать тоже. Я пользуюсь моментом и торопливо целую покрытую мягкой щетиной щеку.
— Держись принцесса.
— Ну ты и мазила, Старшина.
Намек понят, Деннис. Намек определенно понят как-то неправильно.
9Мы договариваемся встретиться в кафе на углу. У меня в запасе полчаса, у нее и того меньше. Срочный разговор называется. Триш крутит салфетку противно-желтого цвета. Складывает ее пополам, еще раз пополам, а потом, словно очнувшись, сжимает в кулаке.
Никогда не видел ее настолько отстраненной, настолько расслабленной. Напускное равнодушие, сколько раз я его на себе испытал? Она говорит на общие темы, не касаясь острых углов. Я начинаю на что-то надеяться. Дурак.
Триш, в очередной раз, поправляет выбившуюся прядь и, как бы между делом, интересуется:
— Слышала, у Денниса были проблемы.
— Да, но скоро он будет дома.
— У тебя дома?
Очевидная насмешка режет по живому. Что-то скребет, то ли предчувствие, то ли подозрение.
Бывшая невеста, моя милая девочка, не может взять себя в руки. Она берет новую салфетку, теребит ее до полного уничтожения. Я дурак, но не идиот. Раздражает щелкающий звук: сумочка, новенькая, лакированная, открывается и закрывается.
И я спрашиваю:
— Ты виделась с Деннисом?
Хлоп. Сумочка снова заперта. Полилась невысказанная желчь, как из рога изобилия.
— Он тебе уже нажаловался?
— Триш!
— Да, мы говорили…
— Перед тем как он загремел в ожоговое, надо полагать?
— Не вали все на меня Кевин, я ничего не сделала.
Сложилась картинка. Спасибо.
— Что ты ему наплела?
— У тебя паранойя.
Сам не понял, как схватил ее за руку, крепко, намеренно больно.
— Он мог умереть.
— Он и тут не облажался…
Хотелось ударить.
Хотелось сбежать.
Хотелось обнять и спросить, стало ли ей легче. Соперник в нокауте, а маленький мальчик ждет его домой каждый вечер. Мальчик снова плохо спит. Очень плохо.
Мисс Тули не поймет. Это ведь не ее сыну, а моему снятся кошмары.
— Триш.
— Да?
— Приблизишься к Деннису еще раз, выбью судебный запрет.
Остывшее кофе невзначай опрокинут, а мои брюки явно нуждаются в химчистке. Женская злость, имеет привычку пачкать обидчика, так что я испачкан. Черным, немного кислым, кофе.
У Триш что-то стало с сердцем, в глобальном смысле. Нельзя сказать, что я непричастен к этому. Еще как причастен. Хотел попросить прощения, да сорвалось.
Я спрашиваю себя — мне больно? Хоть немножечко? Смотреть на нее — незнакомую и пустую.
На то, как она уходит, легкой, пружинистой походкой. Словно есть куда, к кому, и весь наш разговор — формальность. Месть, за то, что я умудрился быть счастливым без ее жалости.
А я умудрился. Послезавтра Деннис будет дома. Разумеется у меня.
10Это случилось. Случилось! Наконец удалось выбраться. Позади шумный город, больницы, пожарные станции. Мы не то чтобы отъехали на тысячи километров, но дышится на порядок легче. Эффект плацебо.
Стрелка спидометра жалобно вещает, что по Лондонским меркам, мы буквально ползем. Бояться нечего, но каждые пять минут я оборачиваюсь, смотрю на заднее сидение – там полный порядок. Саймон преспокойно дремлет на перебинтованных руках Денниса. Деннис преспокойно дремлет, прикрыв глаза красным козырьком – подарок от воспитанника по случаю выписки.
Джордж умудряется иронизировать, заботиться и вести машину одновременно:
- Вы не умеете расслабляться, Кевин.
- Что есть, то есть.
- У меня в бардачке лежит непочатый бутылек Валиума.
- Нет, спасибо.
- Это не предложение, а угроза.
Торговаться себе дороже. Я и правда мало похож на человека. Профиль Джорджа до мурашек воинственен – лучше я сдамся.
Секунда уходит на то чтобы откинуть голову на сиденье, еще одна на то, чтобы закрыть глаза и вытянуть ноги вперед. Какие неприятности могут грозить в пределах машины, где условия существования сопоставимы с пятизвездочным отелем. Плюс ко всему - бардачок забит транквилизаторами мистера Фальконера. Для личного пользования или по долгу службы, какая разница. Видимо, раньше была разница…
Грустные мысли об Одиноком Джордже убаюкивают быстро, беспощадно.
Проснувшись, я долго пялюсь на часы, не веря ни циферблату, ни собственным ощущениям. Выпал на два часа из реальности и за это время мир не взорвался, Деннис не умер, а Саймон как спал, так и спит. Мы приехали.
Вот он, маленький бревенчатый домик из сказок: сад и мансарда прилагаются. Он нравится мне издалека, а вблизи я и вовсе влюблюсь.
Джордж кивает в сторону « спальных» мест.
- Будите мальчиков. Я достану вещи из багажника.
Будите мальчиков, легче сказать, чем сделать. Различить кто где, действительно сложно: запутались друг в друге, как клубок змей. Деннису, в отличие от его товарища, хватило легкого прикосновения, чтобы открыть глаза.А мой сын, в свои семь, оказался хитрее некоторых взрослых.
Не удивлюсь, если мальчик проснулся раньше меня и занял оборонительную позицию, задолго до остановки. Зажмурившись, он вцепился в шею Денниса насмерть. Предварительные переговоры успехом не увенчались.
Эсбо терпит. Он, при всей браваде, все еще нуждается в обезболивающем. Должно быть повязки на спине безнадежно сбились…лучше бы их в ближайшее время поменять.
Такой аргумент, пусть и изрядно смягченный подействовал мгновенно. Саймон предпочел самостоятельно выбраться из машины. Пришел черед Денниса тосковать. Оставшись без дополнительного тепла, он жалеет, что отпустил маленькую «грелку». Нда…не по погоде одет, забрали в чем был. Почти в больничной пижаме. Мне нечего предложить взамен, кроме собственной куртки, собственно, от нее Деннис тут же отказался.
- Это тупо…
- Мы забрали тебя под расписку, принцесса. Не ной.
Дальше, хуже.
Саймон, сделав соответствующие выводы, решает присоединиться к компании « Согрей Эсбо, сделай мир лучше». Разве не этим он занимался пару минут назад? Именно этим.
Мы раздеваемся синхронно. Вовремя подоспевший Джордж пресекает благородные порывы моего благородного ребенка. Доктор отвлекает мальчика мягким, теплым голосом и уводит в дом, не хуже Гамельнского крысолова. Короткое подмигивание напоследок, деморализовало оставшихся не хуже ядерного взрыва.
Так мы и застряли: я претворяюсь горячим парнем, Деннис любуется видами. У нас целых пять минут наедине. На природе, вопреки моим же страхам, у Эсбо просыпается дар красноречия…или что-то вроде того. Вместо того чтобы ускориться, он мнется на месте, задает глупые вопросы:
- Кев. Есть дело.
- Выкладывай.
Даже курить захотелось от предчувствия. Не могут хорошие разговоры начинаться ТАК. Раньше ведь не начинались.
- Мама звала на ужин. Как вернемся…если ты не против. Она любит готовить, просто…
- Ты ведь нажаловался Келли. Ну, что я сглупил в больнице?
- Нет. Я ей ничего не говорил.
По нему так сразу и не скажешь: смущается или злится.
- Расслабься. Я собираюсь быть паинькой сегодня ночью. А теперь пошевеливайся или будешь спать с куском льда.
- Что?
- Джордж не сказал? Одна из гостевых комнат в капитальном ремонте, Ничего не поделаешь…
Актер из меня не ахти, тем более, какой смысл скрывать очевидное: потискать Эсбо на законных основаниях, давняя мечта всей команды. Я, как никак, Старшина этих лоботрясов и должен иметь хоть какое-то преимущество.
11Загородный дом. Две добросовестных няни. Грех не воспользоваться подарком судьбы.
Вообще я рассчитывал просто помыться, однако, шикарная, чуть ли не на двоих рассчитанная ванна, кардинально поменяла мое представление о гигиенических процедурах.
Преисполненный гордости за самого себя и свою способность убаюкивать Саймона, я погрузился в пену с головой. Это было похоже на рай.
А на горизонте мелькали непредвиденности.
Пока я плескался в небытии, Джордж успел познакомить Эсбо с мини-баром. И, то ли мой протеже не умеет пить, то ли мистер Фальконер целенаправленно выбирал, что позабористей, но когда я вхожу в спальню, Деннис уже очень и очень косенький. Но, шатающийся из стороны в сторону, он явно намерен встречать опасность лицом к лицу.
Похвально, очень похвально.
— Что тут у нас?
Джордж с довольным видом поправляет очки. Поправляет наискосок стоящего юношу. Мысленно я уже надавал по рыжей макушке, затем по седой, для профилактики. Благо, одна из них скоро окажется в радиусе максимального поражения.
Виновный, не осознавая всей опасности момента, решил прислониться к тому, кто ближе — ко мне, такому мокрому сердитому, очарованному.
Пьяный нос начал фиксировать все что надо и не надо. До такого состояния Деннис на моей памяти еще не напивался. Так что я растерян, пока меня откровенно…нюхают.
— Вкусно — жизненно важно донести эту информацию и до Джорджа — Он вкусно пахнет.
— Лаванда — услужливо подсказывает хозяин дома, прежде чем скрыться в неизвестном направлении.
Стоило исчезнуть единственному зрителю, лоск, развязность и напор исчезают. Бритоголовый Дон-Жуан послушен, покладист, безволен. Я бы даже сказал, относительно трезв.
-Хорошо, что Саймон меня не видел.
-Хорошо…
А теперь раздеть и уложить. Программа минимум.
— Я ведь совсем немного. Кажется…
Боже, помоги стянуть с него штаны. Хотя бы штаны.
— Это я на голодный желудок.
— Подними попу, а…
— Че? А… сейчас. Вот так?
Никогда не понимал, выражение «вытряхивать из одежды». Никогда, а теперь понял.
— В следующий раз пей в трусах и майке.
— Да ну тебя — видя, что всерьез я этот разговор не воспринимаю, Деннис лег на край широченной кровати и отвернулся. Такой пьяный и гордый мужчина.
Хотел же надрать Мужчине уши десять минут назад и где я сейчас, даже не на полпути к своему решению. Где-то на четвертинке. Деннис все бубнит и бубнит о том, как ему неудобно, стыдно и прочее.
Мне тоже не спится.
Сердце бьется медленно-медленно, словно в нем что-то сломалось. Я смотрю на безупречно -недосягаемую спину. Спина понятия не имеет, что момент выбран идеально с точки зрения дешевых романов. Равнодушная сволочь с лопатками. Такими красивыми лопатками.
Поцелую и будь что будет. Вдруг и правда не мое? Получу по морде в случае неудачи — не убудет. Тут главное вовремя уклониться.
Приняв позу боксера, я пополз — целовать наугад, куда угодно.
Странно, момент икс не сохранился в памяти, слишком коротким был этот ИКС. Тем неожиданней звучит голос в темноте.
— Кев.
— …
— Кев, это нихрена не серьезно. Давай, я сниму футболку, и ты повторишь?
Удар под дых был бы логичней.
— Снять? — вот же соблазнитель нашелся. Лежит, блять, мумия мумией, а я готов сквозь землю провалиться. Сквозь толстый ортопедический матрас- уснул что ли? Кев!
— Ну и сними…
— Ну и хрен тебе. Размечтался. Сначала обязательную программу откатай, потом импровизируй.
Кое-кто соизволил повернуться к миру лицом. Дышит дорогим перегаром, и если это не четкое руководство к действию, то я Жак Ив Кусто.
Храбрый Жак Ив Кусто.
Целовать его, пьяного, горького идиота, вовсе не странно. Вовсе не стыдно. Словно девять лет изучал и целовал Эти сухие, обветренные губы, а Триш не при чем. Чувствую себя немного совратителем — отхватил девятнадцатилетнего, ни стыда ни совести. К счастью, Эсбо отстраняется первым, и я, невзирая на собственные муки выбора, этим крайне огорчен.
— Что-то не так?
— Просто…ты как-то слишком хорош для натурала.
— Схватываю на лету.
— Оу…а можно я посплю?
— Ну спи. Точно все нормально? У нас?
Долгое копошение в темноте вместо ответа. Я позволяю Деннису все и даже больше и, наконец, слышу долгожданное.
— Только не двигайся. Я нашел удобную позу.
Нашел и уснул, совсем рядом, уткнувшись горячим носом мне в плечо.
Мог бы и на мне найти эту самую «позу». Обидно. Завтра же пожалуюсь сыну, он парень понимающий, может что подскажет. Он ведь всегда был догадливей, чем его медленный папаша