[nightanddau]

Старашечка наша. Кому-то выписан билетик в рай.

17.02.2016 в 18:41

Пишет  Олень-Призрак:

The Confessions of Dorian Gray 1.1
Самоотверженный труд
Ну и какие у Вас теперь будут оправдания чтобы не слушать?

16.02.2016 в 23:11

Пишет  Eldija:

Признания Дориана Грея. 1.1. Этот мир - наш ад.
Месяц, а то и два назад, я обещала попереводить "Признания Дориана Грея". Итак, это перевод-пересказ первой серии первого сезона. Я не профессиональный переводчик и английский знаю далеко не в совершенстве.
Если вам интересно, о чем мы с Олень-Призрак плачем последние два месяца, но вы не знаете языка, перевод как раз для вас и сделан, если вы язык знаете и понимаете аудио, то думаю, вам будут интересны примечания, я вот много интересного узнала, пока переводила. Если найдете время прочитать основной текст и помочь переводчику советом, будет вообще круто.
Если прочитали и хотите ещё, тыкайте в первую кнопочку опроса.
Если не хотите ещё, то тыкайте во вторую.
Если проходили мимо, но хотите нажать на кнопочку, тыкайте в третью.
Надеюсь вам понравится.
P. S. Даже если не знаете языка вообще, советую включить запись, во-первых, вы можете выучить пару слов, во-вторых, интонации и голос Александра Влахоса восхитительны, в-третьих, я, конечно, пыталась сделать связный текст и предать настроение, с которым сказана каждая фраза, но я с этим справилась, в лучшем случае, на четыре с минусом.

1.1. This World Our Hell
Paris, 1900. One of Dorian Gray's oldest friends is on his deathbed, locked away in a room at the notorious Hotel D'Alsace, where he is fighting a duel to the death. And when Dorian comes to visit him one last time, both men realise they may never be allowed to check out…
Париж, 1900. Оскар Уайльд - один из старых друзей Дориана на пороге смерти, он умирает в печально известном отеле Д'Альсас. Но когда Дориан приезжает навестить его, оба они понимают что, возможно, уже никогда не выйдут из этого отеля...

Download This World Our Hell part 1 for free from pleer.com
Париж, ноябрь 1900. Сейчас мы называем это время La Belle Époque, Прекрасная эпоха(1). При всей его внешней красоте, мне всегда казалось, что есть в Париже что-то определённо отвратительное. Все города построены на костях, но я не знаю другого места, где бы чувствовал себя так, как здесь: как будто хожу по чужим могилам. Я приехал навестить старого друга: до Лондона дошли вести о том, что он умирает. Мне сказали, что счёт идёт на дни, поэтому, не теряя времени, я пустился в путь. В полночь поезд отправился с вокзала Ватерлоо(2), ночью прибывал в Дувр(3). К полудню следующего дня я был в Париже. Мой друг остановился в Латинском квартале в отеле Д'Альсас. У этого отеля была, как это называют… "репутация". Сюда люди приезжали, желая исчезнуть. Да, я знаю, что Париж был полон изгнанников тогда, но если вы слишком скандальная персона даже для Парижа, вам была прямая дорога в отель Д'Альсас(4).
Управляющая отелем, Дженавив Моро, была вдовой. Её муж, Гастон Моро(5) был печально известным анархистом, в 1892 познакомившийся с мадам Гильотиной. О его жене ходили всевозможные слухи. Мне больше всех нравился рассказ про то, что она хранит голову мужа в коробке из-под шляп на платяном шкафу, совершенно же обычное дело

- Здравствуйте, мне сказали, что мой друг остановился здесь, я надеялся, что смогу с ним пообщаться, - обратился я к строгой на вид управляющей отеля.
- Как зовут вашего д'уга? - церемонно спросила она с сильным французским акцентом.
- Уайльд, Оскар Уайльд(6).
- У нас нет человека с таким именем.
- Правда? А как насчет Себстьяна Мелмота(7), - я не сильно удивился.
- Мелмот?
- Да, Себастьян.
- Минутку.
- Мелмот, Себастьян. Oui[да, франц.], он остановился у нас. Но я должна вам сказать, что мисте' Мелмот очень болен.
- Да, мне сообщили, и потому я здесь. Возможно, я мог бы поговорить с его другом, месье Россом(8).
- Месье Росс уехал, в Ниццу.
- В таком случае, уверен, месье… - нет, всё-таки это было забавно, - Мелмот, будет рад компании. Не покажете мне его комнату?

Мы поднялись на пять этажей вверх, в комнату на самом чердаке, где и поселился мой старый друг. Боже, его комната… На свете нет запаха, похожего на запах вянущих роз, нет ни одного цветка, который пах бы так отвратительно при гниении. И воздух… воздух был спёртым, пахло застарелым потом. В этой маленькой комнате уже стоял запах смерти. И она была такой маленькой, эта комната, все эти кривые углы и маленькие грязные окна...
Его доктор посмотрел на меня поверх очков, недовольно приподняв бровь. Я сказал ему, что приехал из Лондона, и он разрешил нам недолго поговорить наедине. Хотя новости о состоянии Оскара не были обнадёживающими, я не ожидал увидеть его в таком виде. В этой комнате, исхудавшего… я его с трудом узнал.

- Дориан? Это ты? - Оскар явно не верил своим глазам.
- Да, Оскар, это я.
- Мой мальчик! Я не… Я думал, ты… Пожалуйста, садись, - голос Оскара, поначалу слабый и старческий, немного окреп.
Я опустился в слегка скрипящее кресло и шутливым тоном начинал разговор:
- Я смотрю, ты по-прежнему путешествуешь под именем Мелмота.
- Одна из моих масок, даже в изгнании. В Париже слишком много английских журналистов, ты же знаешь, они могут написать всё, что угодно. А у тебя в паспорте какое теперь имя?
- Джон. Джон Грей.
- Замечательно! Ты сохранил свою фамилию. Свою говорящую фамилию.
- Говорящую? - не понял я.
- Грей [Gray в переводе с английского означает "серый"]. Двусмысленная фамилия. Не святой белый, не чёрный… Ты должен жить и под своим реальным именем. Прятаться на виду, - посоветовал мой друг.
- Как это делаешь ты? - саркастически заметил я.
- Я не герой романа, Дориан. Люди знают, что я реально существую. Они могут не хотеть в это верить, но они знают. До сих пор не могу поверить, что ты здесь. У меня жар, видения, скажи мне, что ты не галлюцинация.
- Я не галлюцинация, - уверенно и твёрдо ответил я ему.
- О, мой мальчик, мой прекрасный Дориан. Мне так жаль, что тебе пришлось увидеть меня в таком состоянии, - сказал Оскар, - в этом… месте, - добавил он с отвращением.
- Оно выглядит достаточно мило, - я добавил в свой голос беззаботности.
- Не надо снисходительного тона! -разозлился Оскар. - Печальная правда в том, что даже на эту дыру, в которой я умираю, у меня не хватает средств.
- Умираешь, - его слова испугали меня, я не хотел в это верить. - Да ладно тебе, Оскар. У тебя просто жар, я уверен, ты отдохнёшь…
- Я сказал, не надо снисходительности!.. - Повторил он и сменил тему. - Как много лет? С нашей последней встречи?
- Девять? - я не помнил точно, - может, десять.
- Десятилетие. И посмотри на меня: сорок два года и я выгляжу как старик, но ты…
- Оскар, - остановил я его с улыбкой, - тебе сорок шесть.
- Ох, я никогда не мог обмануть тебя, - улыбнулся в ответ Оскар и я рассмеялся. - Я прямо как моя матушка, она всегда лгала о своём возрасте, любила хитрости, маски. Она умерла, знаешь, - голос его меняется, становится суше.
- Я знаю, - я только и мог, что сочувственно вздохнуть.
- Когда я был в этом аду(9). Её похоронили в общей могиле, у меня не было денег даже памятник. И было так много смертей: моя мать(10), мой брат(11), Обри(12), Констанс(13), - почти прошептал он последнее имя. - Моя бедная, бедная Констанс. Я окружён смертью, - заключил он, и, отвернувшись от своих внутренних демонов, обратился ко мне с оживлением, - но ты, посмотри на себя! Такой же красивый и молодой, как в день нашей первой встречи, помнишь?
- Как будто он был вчера.
- Это был наш с Констанцией медовый месяц. Как там говорит Франческа(14) у Данте? Nessun maggior dolore che ricordarsi del tempo felice nella miseria. Нет ничего хуже, чем воспоминания в несчастье о счастливом времени.(15) Я вышел на утреннюю прогулку и случайно наткнулся на очаровательный книжный магазинчик недалеко отсюда, и ты был там, просматривал книгу в жёлтой обложке.
- À rebours(16), - вспомнил я.
- À rebours, - повторяет Уайльд. - Самая красивая и отравляющая книга, что я когда-либо читал. Ты мне посоветовал её, помнишь? Сказал, что мне стоит попробовать немного… не помню точно, как ты сказал…
- Я спросил, читал ли ты Бальзака, ты сказал, что читал, и я ответил: "Что же, возможно, вам стоит попробовать что-то новое."
- Что-то новое. Да, что-то новое. Этот момент изменил мою жизнь, - вспоминая тот день, воскликнул Оскар.
- К лучшему или худшему? - спросил я его, внутренне готовый к любому ответу.
- И к лучшему, и к худшему.
- Мою тоже, - и это была правда.
- Я знаю, и прошу прощения, - заверил меня Оскар.
- За что?
- Твою известность.
- Известное имя, Оскар, это всё, что ты мне дал. Ты и вправду думаешь, лондонское общество поверит, что твоя книга основана на реальных событиях.
- Полагаю, ты прав. Написать эту книгу было несложно, но убедить мир в том, что это всего лишь выдумка - это был триумф. Ты помнишь, что написали про неё в "Daily Chronicle"?
- Слово в слово. - Я задумался ненадолго. - "История, порождённая прокажённой литературой французских декадентов - отравляющая книга, атмосфера которой тяжела, наполнена зловонным запахом морального и духовного разложения".(17)
Мы оба рассмеялись, Оскар закашлялся и через кашель повторил со смехом:
- "...зловонным запахом морального и духовного разложения", мне очень понравилось эта фраза. - Я рассмеялся, а Оскар, внезапно посерьёзнев, обратился ко мне:
- Но они были неправы, Дориан. Я понимаю сейчас, что мой роман, моя книга, была очень моральна. Это история об искуплении.
- Искуплении?
- Да. Видишь ли, самое доброе из всего, что я сделал с Дорианом в книге, - позволил ему вонзить кинжал в портрет.
- И он тем самым убил себя.
- Да, - ответил Оскар и в комнате посвило секундное молчание. Я слегка усмехнулся:
- Значит, ты думаешь, мне лучше было бы умереть?
- Вовсе нет. Но я переживаю за тебя, - абсолютно серьёзно сказал Оскар.
- Почему?
- Ну, мне только сорок четыре года…
- Оскар, - протянул я с лёгким осуждением.
- Хорошо-хорошо, - ответил он и продолжил, - но у меня столько сожалений. И я не могу не подумать, если ты не стареешь и не можешь умереть, о скольком ты будешь сожалеть.
- Мы оба знаем, что происходит с моими сожалениями, Оскар, они остаются на картине, что собирает пыль в закрытой комнате во многих километрах отсюда, - отрезал я.
- Нет, Дориан, это не твои сожаления, это твои грехи, если только твой портрет не дарит тебе амнезию так же, как и юность, твои сожаления остаются. Каждый из нас сам себе дьявол и мы превращаем этот мир в свой ад.(18)
- Человек должен вбирать в себя краски жизни, но никогда не помнить деталей.(19) - продекламировал я в ответ.
- Это моя, - заметил Оскар.
- Да, - согласился я.
- Но ты не можешь и вправду до сих пор в это верить.
- Иногда могу, - я вздохнул, - иногда мне кажется, что… я должен.

Примечания к первой части

(1) Прекрасная эпоха (фр. Belle Époque) — условное обозначение периода европейской (в первую очередь французской и бельгийской) истории между последними десятилетиями XIX века и 1914 годом. Для Франции это первые десятилетия Третьей республики, для Великобритании — последние годы Викторианской эпохи и первые годы правления короля Эдуарда VII.
(2) Вокзал Ватерлоо — это самый загруженный железнодорожный вокзал не только Лондона, но и всей Англии. Вокзал располагается в районе Ламбет (южнее реки Темзы). Он открылся в 1848 году, а в 1900–22 годах претерпел полную перестройку. До недавнего времени (до ввода в строй нового терминала на вокзале Сент-Панкрас в ноябре 2007) — являлся конечной станцией Евротуннеля, с него отправлялись поезда во Францию и Бельгию.
(3) Дувр - город и порт в Великобритании, в английском графстве Кент, у пролива Па-де-Кале, связан железнодорожным паромом с Дюнкерком (Франция).
(4) Оскар Уайльд провёл последние дни в комнате 16 отеля Д'Альсас. Сейчас это пятизвёздочный люксовый отель округа Сен-Жермен де Пре в Париже, постояльцами которого в разное время были: актёр Марлон Брандо, певица Мистангет и писатель Хорхе Луис Борхес.
(5) Отсылка к Франсуа Клавдию Кёнигштейн (фр. François Claudius Koënigstein, более известному как Равашоль или Рокамболь анархизма; 14 октября 1859, Сен-Шамон, — 11 июля 1892, Монбризон) — французскому анархисту, прославившемуся актами индивидуального террора, казнённому на гильотине. В 1970 году половина его головы, хранившаяся в Медицинской школе Парижа, была украдена.
(6) О́скар Фи́нгал О’Фла́эрти Уиллс Уайльд (Oscar Fingal O’Flahertie Wills Wilde; 16 октября 1854 года, Дублин — 30 ноября 1900 года, Париж) —ирландский философ, эстет, писатель, поэт. Один из самых известных драматургов позднего Викторианского периода. Автор романа "Портрет Дориана Грея".
(7) В мае 1897 года Оскар Уайльд, переехав во Францию, сменил имя на Себастьяна Мельмота (англ. Sebastian Melmoth). Об этом романе писатель знал с самого детства — ведь создатель этого героя, Чарльз Метьюрин, приходился ему двоюродным дедушкой. Собственно, напрямую к «Мельмоту Скитальцу» восходят и основообразующие мотивы его романа «Портрет Дориана Грея» — сделка с дьяволом и магический портрет, связанный с судьбой героя.
(8) Роберт (Робби) Болдуин Росс (англ. Robert Baldwin "Robbie" Ross; 25 мая 1869, Тур, Франция — 5 октября 1918, Лондон, Великобритания) — журналист и художественный критик канадского происхождения, друг и литературный душеприказчик Оскара Уайльда. В реальности, кстати, именно он сорвался посреди ночи из Ривьеры, где в тот момент был, к постели умирающего Оскара.
Оскар серьёзно болел и сразу после операции на ухе 10 октября послал Робби телеграмму с просьбой срочно приехать. Тот появился в Париже 16 октября, как раз в день рождения Оскара и обнаружил, что тот находится в весьма приподнятом состоянии духа. Робби не был убежден в том, что Оскар умирает, к тому же его присутствие срочно требовалось на юге Франции, где его ждала мать. Он уехал 12 ноября, оставив с Оскаром Реджи Тернера. Тот каждый день сообщал ему о состоянии Оскара, а 28 ноября телеграфировал: «Почти безнадежен». Робби тут же выехал из Ривьеры ночным поездом. Когда Робби приехал, Оскар уже не мог разговаривать. Было ясно, что он умирает. Оскар уже давно высказывал пожелание стать католиком, но Робби чувствовал, что это намерение со стороны Уайльда недостаточно серьёзно. Но теперь, перед смертью Оскара, он нашел католического священника, который совершил крещение и предсмертное помазание. В два часа дня 30 ноября 1900 года Уайльд умер. Робби и Реджи были рядом до самого конца. Робби предстояло разбираться со всевозможными формальностями, организовывать похороны, улаживать финансовые вопросы. Для похорон Робби выбрал временный участок на кладбище Баньо и оформил его на свое имя. Он собирался потом перенести гроб с телом на кладбище Пер-Лашез, но тогда ещё не очень хорошо представлял себе, какой памятник заказать. Бози, который не явился, несмотря на все телеграммы, к Оскару, пока тот ещё был жив, на похоронах исполнял роль главного плакальщика. Они с Робби обменялись у могилы несколькими резкими фразами. Вернувшись к матери в Ментон, Робби погрузился в ответы на письма с соболезнованиями — это помогало ему справляться с горем.
(9) 25 мая 1895 года Уайльд был признан виновным в «грубой непристойности» с лицами мужского пола и приговорён к двум годам каторжных работ. Отбывал срок сначала в тюрьмах для преступников, совершивших особо тяжкие преступления - Пентонвилле и Уандсворте, 20 ноября 1895 года был переведен в тюрьму в Рединге. Освобождён в мае 1897.
(10) Мать Оскара — леди Джейн Франческа Уайльд (урождённая Элджи) — известная ирландская светская дама, весьма экстравагантная женщина, обожавшая театральные эффекты, поэтесса, писавшая зажигательные патриотические стихи под псевдонимом Сперанца (итал. Speranza — надежда) и убеждённая в том, что рождена для величия. wilde.velchel.ru
После заключения сына в тюрьму и вынесения приговора героический дух Сперанцы был сломлен. Леди Уайльд тяжело заболела. Ей отказали даже в просьбе проститься с сыном. Мать Оскара умерла ровно через месяц после вынесения ему приговора. www.proza.ru/2014/12/27/663
(11) Старший брат Уайльда, Уильям, "Уилли", как называли его друзья, журналист и поэт, страдал алкоголизмом. Хотя и не отвернулся от брата после приговора и заключения, но и не встретился с ним после освобождения. Умер 13 марта 1899 года, в возрасте 46 лет, в одном из пригородов Лондона.
(12) Видимо, имеется в виду Обри Бёрдслей (Aubrey Vincent Beardsley), английский художник-график, иллюстратор, декоратор, поэт, один из виднейших представителей английского эстетизма и модерна 1890-х годов. Он был знаком с Уайльдом, был художественным редактором журнала "Жёлтая книга" (англ. "The Yellow Book"), который приобрел популярность как сборник работ талантливых писателей, поэтов, художников, преимущественно гомоэротической направленности. Когда Уайльд отправился в тюрьму, то взял с собой какую-то книгу жёлтого цвета. Комментировавший это журналист по ошибке написал «the yellow book» вместо «a yellow book». Для викторианской Англии этого хватило, чтоб закрыть издание. Так Бёрдсли остался без средств к существованию. Обри обладал довольно слабым здоровьем и умер молодым, в 25 лет, 16 марта 1898 года.
(13) Констанс Ллойд - жена Оскара Уальда. Они поженились 29 мая 1884, в последующие два года у них родились два сына. В 1988 году она опубликовала книгу There Was Once, основанную на детских историях, которые рассказывала ей бабушка по 1898. Вместе с мужем участвовала в реформировании одежды (Victorian dress reform). Скорее всего, ориентация мужа не была для неё секретом и до ареста Оскара, тем не менее, супруги сохраняли дружеские отношения. После того, как мужа заключили под стражу, она сменила фамилию, свою и детей, уговорила его отказаться от прав на детей и отказала ему во встречах с ними до тех пор, пока он не прекратит общение с Бози. Умерла 7 апреля 1898 года после тяжелой болезни, похоронена в Генуе, Италии.
(14) Имеется в виду Франческа де Римини (ок. 1255 — около 1285), знатная итальянская дама, ставшая одним из вечных образов европейской культуры. Она и её любовник Паоло появляются в пятой песни первой части "Божественной комедии" Данте, согласно произведению, они находятся на втором круге ада за прелюбодеяние. Франческа была дочерью правителя Равенны, её отдали замуж за правителя Римини, однако она влюбилась в брата своего мужа. Застав любовников вместе, муж Франчески заколол их обоих.
(15) Цитата из "Божественной комедии" Данте Алигьери, часть "Ад", песнь пятая, строчки 121-123.
(16) À rebours (в русском переводе называется "Наоборот"), роман Жориса-Карла Гюисманса, написанный в 1884 году считается манифестом европейского декаданса конца 19 века. Главный герой - аристократ де Эссент, испытывающий отвращение к окружающему миру, живёт один в загородном доме и предаётся утончённым и извращённым удовольствиям. Большое место в романе уделено описанию древних и современных авторов, из проиведений которых состоит билиотека героя. В романе Оскара Уайльда "Портрет Дориана Грея", на Дориана производит сильнейшее растлевающее влияние "книга в жёлтой обложке", которую присылает ему лорд Генри после самоубийства Сибиллы.
(17) Оригинальная цитата: "it is a tale spawned from the leprous literature of the French Decadents – a poisonous book, the atmosphere of which is heavy with the mephitic odours of moral and spiritual putrefaction."
(18) "We are each our own devil and we make this world our hell." Оскар Уайльд, пьеса "Герцогиня Падуанская"
(18) Полная цитата: "One should absorb the colour of life, but one should never remember its details. Details are always vulgar." - "Человек должен вбирать в себя краски жизни, но никогда не помнить деталей. Детали вульгарны." Оскар Уайльд, роман "Портрет Дориана Грея"


Download This World Our Hell part 2 for free from pleer.com
- О, Дориан, мальчик без души, и нет ничего ценнее души, ничто на земле не стоит её. Но у тебя есть твоя красота и будет с тобой всегда, и ты будешь жив тогда, когда мир совсем забудет Оскара Уайльда.
- Мир никогда не забудет Оскара Уайльда, - поспешил я заверить его.
- Хотел бы я разделить твою уверенность, - сердито ответил Оскар. - Знаешь, в молодости я посещал Соединённые штаты Америки, превосходно ужасающее место, и по дороге на восток мы остановились в городе Сент-Джозеф в штате Миссури. Парой дней ранее Джесси Джеймс(20) был застрелен в своей собственной гостиной в этом самом городе. За несколько центов можно было купить его фотографию в гробу, за доллар можно было приобрести залитый кровью кусок деревянного пола из комнаты, в которой его убили. И эти люди смотрели на него, на этого убийцу как на народного героя, Робина Гуда! - Оскара явно разозлило это воспоминание, он буквально выплёвывал слова.
- Весь мир любит негодяев, - успокаивающе заметил я.
- Да уж. И всё же, когда меня переводили в Реддингтонскую тюрьму, мы остановились на перекрестке и в течение пятидесяти минут находившиеся там люди осыпали меня оскорблениями, как будто я был худший из всех преступников, что когда-либо вдыхали воздух этого мира. Мир, Дориан, крайне избирателен относительно негодяев, которых он выбирает любить и которых решает помнить. Они объявили мои слова аморальными, мои пьесы больше не ставят на Вест-Энде(21), мои работы не читают, меня забудут. Оглянись! Неужто похоже, что ты стоишь при смертном одре великого человека?
- Ты, кажется, очень уверен в том, что умираешь.
- Эта комната проклята. Воздух здесь застоялся, потолок превращен в мозайку сыростью, и мы с обоями дерёмся на дуэли до смерти, один из нас должен покинуть этот мир. - Слова эти были сказаны ожесточённым тоном, но Оскар остался верен своему чувству юмора, и я не мог не рассмеяться.
- Ох, Оскар, всегда такой эстет.
- Я серьёзно. Мне говорят, у меня видения, галлюцинации, что это мой жар, но ночами в рисунке этих обоев…
- Что? Что ты видишь? - встревожено спросил я.
- Ты бывал в Алжире(22)?
- Да, давно.
- Конечно. В счастливое время, задолго до того, как всё обернулось так ужасно печально, мы с Бози(23) ездили туда. - Начал Оскар, воспоминания охватили нас, и воздух в комнате как будто наполнился ароматами и звуками восточного базара. - Ослепительный город: покрытые побелкой дома вокруг гавани, запах гашиша, монахи, поющие молитвы, и рынок в Старом городе, на котором продавали фрукты и овощи, покрывала и всевозможные украшения, резные фигуры, и в одной из палаток мы увидели статуэтку, ужасно страшную, я спросил, что это, и продавец, беззубый старик, который не говорил по-английски, только по-французски, ответил Demon du Babilon, вавилонский демон(24), не знаю уж, как эта вещь попала в Алжир. В любом случае, Бози попросил купить её, но от этой статуэтки, от одного взгляда на это омерзительное существо у меня мурашки бежали по коже, и мы поспешили уйти оттуда.
- И какое отношение это имеет к твоим обоям? - немного разозлился я.
- В их узоре я вижу лицо с той статуэтки! То же рычащее существо, что я увидел на рынке в Алжире, и не одно, а сотни, сотни лиц, - воскликнул Оскар.
- Лиц? Боюсь, я не вижу их, я вижу только узоры, - заметил я.
- Не сейчас, - Оскар перешел почти на шёпот, - ночью. Лица появляются только ночью, когда я один.
Это было похоже просто на кошмары, и я расслабился:
- В таком случае, думаю, они правы, твои друзья, твой доктор, возможно, это просто лихорадка.
- Нет, Дориан, - уверенно ответил Оскар, - это не видения. Я вижу их лица, и я слышу их, они говорят со мной.
- Что? Что они говорят тебе?
- Они с мёртвыми, они окружены умершими, людьми, которых я любил, и иногда я слышу их, они зовут меня.
Стук в дверь прервал наш разговор. Я вздрогнул от внезапного звука и раздражённо спросил:
- Да, кто там?
- Го'ничная, месье, она пришла уб'аться в комнате, - ответил голос управляющей отеля. Дверь открылась, она по-французски приказала горничной не медлить и приниматься за работу. Я обратился к управляющей:
- Я тут подумал, мадам Моро, не будет ли у вас свободной комнаты, я решил остаться в Париже на несколько дней.
- И вы хотите остановиться здесь, - она почти не скрывала удивления.
- Да, - уверенно ответил я.
- Думаю, у нас есть для вас комната. Ваши вещи?
- Я распоряжусь, чтобы их прислали сюда.
- Хорошо, - с этими словами мадам Моро удалилась из комнаты вместе с горничной.
- Очень странно, - их появление навело меня на размышления.
- Что именно? - спросил Оскар.
- Управляющая отеля всегда ходит вместе с горничной по комнатам? - спросил я.
- Всегда. Думаю, это из-за её педантичности: следит, чтобы всё было сделано правильно, - ответил Оскар.
- Хм, посмотрим, - я был погружён в свои мысли, а Оскар переключился на более весёлый лад.
- Итак, мы будем соседями.
- Да, будем, - улыбнулся я ему.
- Это замечательная новость, - Оскар явно был очень рад и мне тоже передалась эта радость, - я здесь так ужасно одинок. Робби в Ницце и… У меня осталось так мало друзей: те, что ещё не умерли, ведут себя так, как будто я умер. Скорбь - мой новый мир, Дориан, скорбь и всё, чему она нас учит.
Любой бы подумал, что история Оскара была всего лишь кошмаром, вызванным лихорадкой. Но хотя он и был болен, он был по-прежнему в здравом уме. Какова бы не была правда, Оскар искренне полагал, что он видел что-то в этой комнате.
И этим вечером, оставив Оскара отдыхать, я отправился гулять по улицам Парижа, на которых можно было услышать почти все языки мира, увидеть стариков, разговаривающих о святых и играющих в маджонг, русских анархистов и диссидентов, поющих песни пьяными голосами, марокканских и алжирских продавцов, предлагающих украшения. В кабаре я выпил абсента, посмотрел на танцующих девушек и пытался поговорить с местными об отеле Д'Альсас, большинство вообще отказывались со мной разговаривать, но те, кто согласился, говорили загадками. Д'Альсас, по их словам, был местом, где люди "исчезали".
- Вы имеете ввиду, уезжали, - спросил я, - на первом же поезде из города. "Нет-нет," - отвечали мне, - "они исчезали, как будто испарялись в воздухе". Мне назвали некоторые имена: провинциального доктора, убившего свою жену, стряпчего из Тулузы, обвиняемого в воровстве, они остановились в отеле, и с тех пор их никто не видел. Были и другие, люди различного происхождения и профессий. Я выслушал достаточно.
В холодном ноябрьском воздухе, немного согретый абсентом, я залез на холм, на котором стояла незаконченная базилика. Я посмотрел на ночной город: на юге возвышалась Эйфелева башня, освещённая тысячей огней, но всё равно уродливая, груда металла с огнями. Может быть, на меня подействовала эта история про статуэтку с алжирского рынка, но той ночью Эйфелева башня показалась мне похожей на Вавилонскую башню и мне стало страшно. А относительно тго, что произошло дальше, в тени незавершённой базилики, скажем так, даже на святой земле ваши желания могут быть удовлетворены щедростью незнакомцев.
Я поздно вернулся в отель, мадам Моро ждала меня у двери, казалось, она стояла здесь в ожидании меня всю ночь, когда я подошёл, вид её напомнил мне все слухи, что слышал, разговоры о таинственных исчезновениях или о голове, что она хранила в коробке. Увидев её лицо в тот момент, я мог поверить в любую историю, что только можно придумать. Она была недовольна.
- Вам повезло, что у нас нет комендантского часа здесь, в отеле Д'Альсас, - холодно сказала она.
- Я знаю, я знаю, - сказал я извиняющимся тоном, - и я искренне прошу прощения, мадам. Этого больше не повторится, - у меня немного заплетался язык от алкоголя и усталости.
- Нет, не повторится, - надменно произнесла она.

Я закрыл за собой дверь, отрезая от себя звуки пьяного веселья, доносившиеся из одного из номеров. Я был наконец один, ночные развлечения хорошо меня отвлекли, но теперь, будучи снова в отеле я снова почувствовал это... беспокойство? Из-за чего-то я чувствовал себя нехорошо, в комнате Оскара я списал это ощущение на присутствие умирающего, но теперь я был один и ощущение не уходило. Я опустил занавески, выключил свет и долго лежал в темноте, смотря в потолок. Вдруг я услышал какой-то странный глухой звук. Этот звук я никогда не забуду.

Примечания ко второй части

(20) Джесси Джеймс - знаменитый американский преступник XIX века, известный сподвижникам под прозвищем «Дингус». Во время Гражданской войны в США выступал на стороне Юга, после победы Севера стал разбойником. В литературе часто изображается Робин Гудом, грабившим богатых в пользу бедных, но с этой точкой зрения согласны далеко не все. Был застрелен 3 апреля 1882 года в своём доме членом его банды Бобом Фордом, который надеялся на щедрую награду и благодарность народа за свой поступок, получив в результате губернаторскую награду и презрение сограждан. Боба застрелил через несколько лет некто Эдвард О’Келли, которого сначала приговорили к пожизненному за убийство, а потом помиловали по просьбам трудящихся.
(21) Вест-Энд — западная часть Лондона (к западу от стены Сити - исторического ядра города), в которой сосредоточена театральная и концертная жизнь, музеи, правительственные учреждения, университеты и колледжи, а также элитная недвижимость и фешенебельные магазины. Его принято представлять как антипод рабоче-пролетарского восточного Лондона — Ист-Энда.
(22) Алжир - столица и крупнейший город Алжира.
(23) Бози - лорд Альфред Брюс Дуглас, малоизвестный поэт и переводчик, потомок знатного рода, друг и любовник Оскара Уайльда, связь с которым отправила последнего за решётку. Все друзья Уайльда, и сам Уальд в своём знаменитом письме De Profundus, которое он написал в тюрьме, описывали Бози как испорченного, беззаботного, наглого и экстравагантного юношу, который тянул из Уайльда деньги, пользовался его славой и связями. Уайльд боготворил юношу, любовники часто ссорились, но всегда сходились снова. Отец Бози был жёстким, даже жестоким человеком, который не одобрял наклонности сына и не раз грозил лишить его наследства, если тот продолжит общаться с Уайльдом. После смерти старшего брата Бози, лорда Драмлэнрига, начали ходить слухи о гомосексуальных отношениях с Драмлэнрига с премьер-министром, и отец Бози обвинил Уайльда в растлении его сына, Уайльд, с подачи Бози, в ответ обвинил его в клевете, однако детективы, нанятые отцом Бози нашли достаточное количество доказательств романтических отношений Уайльда и Бози (надо сказать, они не сильно скрывались), и в результате Уайльда предстал перед судом. Бози не навещал его в тюрьме, однако после освобождения Оскара они некоторое время жили вместе в Неаполе, пока не расстались совсем. Оскар уехал в Париж, Бози вернулся в Англию. Через два года после смерти Оскара он женился, завел ребёнка. В 1912 году Росс опубликовал De Profundus, и Бози возмутился и начал отрицать свою связь с Уайльдом, поливал его грязью, даже подал в суд на Артура Рэнсома за его книгу "Оскар Уайльд: Критическое исследование", но проиграл. Умер в 1945 году в возрасте 74 лет.
(24) Видимо, имеется ввиду один из богов Древней Месопотамии, кто именно не могу определить.



Download This World Our Hell part 3 for free from pleer.com

В любую другую ночь, в любом другом месте я бы не придал ему значения, просто обои сворачиваются от старости, но не здесь, не в Д'Альсасе.
- Здравствуйте. Кто это? Кто здесь? - тихо и довольно спокойно спросил я, ответа не было, просто звук повторился снова. - Это не смешно, если кто-то тут решил пошутить.
Я вылез из кровати и зажёг масляную лампу. Я задался вопросом, откуда идёт звук, но раньше, чем я нашёл источник звука, он повторился, с другого конца комнаты, воздух наполнился шёпотами, мне стало по-настоящему страшно.
- Кто это? - воскликнул я, - где вы? Отвечайте!
Потом я увидел это, движение. Игра света? Должно быть так, тени плясали на узорах обоев. Я остановился, опустил лампу на прикроватный столик. Огонёк лампы перестал дрожать и тени перестали двигаться. Но вот узор не перестал.
- Невозможно, - сказал я себе дрожащим голосом, - это невозможно.
Медленно узоры соединились, образуя лицо. Не одно, много, много лиц. Горгульи, ухмыляясь, обнажали зубы. Это было самое ужасающее, что я когда-либо видел.
- Нет, нет, что вы такое? - прокричал я в ужасе.
Они заговорили, но не словами, а мыслями, видениями, которые они мне показывали. Я увидел людей, которых любил и потерял, лица умерших. Я не мог там оставаться. Я попытался открыть дверь, но она была заперта, я был в ловушке. Куда бы я не посмотрел, я видел их. Они танцевали в воздухе как дым, и запах… не знаю, как по-моему это должно было пахнуть, может быть, серой, фосфором. Но чем бы не были эти существа, от них воняло гниющей плотью и кровью.
- Нет, нет, не сейчас, - взмолился я. - У нас был другой договор. Я хотел жизни, а не этого.
Я подумал, настал день платить по счетам, что эти демоны пришли ко мне требовать плату за мой портрет. Но я был неправ. Одну за другой мне показали каждую ужасную вещь, что я сделал в своей жизни, всё, что я сделал, чтобы разрушить свою душу, каждое оскорбление, прелюбодеяние, преступление.
- Остановите, пожалуйста, остановите, - меня как будто пытали, сдирая кожу живьём.
И откуда-то издалека, откуда-то за пределами комнаты я услышал крик, плач вдовы у могилы мужа. И не один, а миллионы, миллионы горюющих людей, казалось, они все знали что-то, о чём я не догадывался, какой-то секрет, который разорвал бы мир на части, если бы живые когда-нибудь узнали его.

Мадам Моро и горничная Изабелл подошли к дверям комнаты, стараясь двигаться тихо, чтобы не выдать своё присутствие. Изабелл осталась в коридоре, а Мадам Моро постучала в дверь и вкрадчиво спросила:
- Месье Г'ей?
Она открыла дверь.
- Месье Г'ей, - в голосе управляющей сквозил испуг.
- Вы, кажется, удивлены меня видеть, - заметил я. Она приказала Изабелл убраться, но я сказал, что в этом нет необходимости и, попросив Изабелл подождать в коридоре, закрыл дверь в комнату, оставшись наедине с мадам Моро.
- Месье Г'ей, что это значит? - она была напугана, но всё равно пыталась держать себя строго.
- Думаю, этот вопрос должен был задать я вам, - сказал я.
- Я не понимаю, - растерялась она.
- Думаю, вы прекрасно понимаете, о чём я говорю.
- Месье Г'ей, я должна спросить. С вами кто-то был прошлой ночью?
- Кто-то был? Женщина, ты впустила меня и знаешь прекрасно, что я был один.
- Но… - я загнал её в ловушку.
- Вот как, это происходит, если ты один в комнате.
- Откройте дверь, месье Г'ей, - потребовала она.
- Поэтому ты и ходишь с ней по комнатам, с горничной, чтобы она не осталась одна, - наконец, я начал понимать.
- Месье Г'ей, откройте дверь, пожалуйста! - она уже умоляла.
- Кто они? Эти существа из обоев? - спросил я.
- Месье Г'ей, вы говорите глупости, - она продолжала отпираться.
- Мадам Моро, я встречал много лжецов и обманщиков в своей жизни, и все они были убедительнее вас. Исчезновения. Постояльцы, которые просто испарялись. Эти существа забирали их, не так ли?
Она попыталась открыть дверь, но я прижал её к стене и стиснул горло.
- Не так ли? - повторил я. Она задыхалась и просила отпустить её, всё ещё сопротивляясь.
- Мадам Моро, - обратился я к ней, - я вас уверяю, мне случалось убивать людей раньше. Так что просто скажите мне, что это за существа.
- Вы не знаете, с чем связываетесь, - она едва могла говорить, полузадушенная, но я не собирался её отпускать, не узнав правды.
- Расскажите мне.
- Они могущественнее, чем вы можете себе представить.
- Но что это такое?!
- Демоны, что древнее мира, древнее времени. Они пришли с другой стороны, они забирают порочные души со времен Вавилона и делали это и до него.
- Вавилона? Нет, это… Мы в Париже. Что они делают в Париже?
- Оглянитесь, месье Г'ей, что такое Париж, как не Вавилон? Логово пороков, суеты, самое лучшее место для них.
- И когда постояльцы исчезают, что происходит с их вещами? Вы их забираете себе?
- Месье Г'ей, я бедная вдова и сейчас сложные времена, - попыталась оправдаться она. Меня охватило отвращение. - Не просите меня жалеть их, месье Г'ей, они знали свой конец ещё до того, как ступили на порог.
- Шшш, - шикнул я, услышав звук, - вы не слышите?
- Нет, это невозможно. Нас здесь двое.
- Двое, да. В некотором смысле. Они приходили за моей душой, но она не была не для них, да и я не мог её отдать. Я продал свою душу, давным-давно, мадам Моро, более высокопоставленному покупателю.
- Но это значит… - вот теперь она была по-настоящему напугана.
- Именно, сейчас вы, с их точки зрения, одна, больше здесь нет ни души.
- Нет, нет, - она билась в закрытую дверь и звала Изабелл.
- Вы никуда не уйдёте, - сказал я ей.
То, что произошло потом… это было похоже на все кошмары, что я видел в жизни, соединённые в один. Обои ожили, как и прошлой ночью, но в этот раз всё было по-другому. В ту ночь, когда я был один, они, ожив, мучили меня, показывали мне вещи, которые я не хотел видеть, но с мадам Моро они вели себя как почуявшие кровь хищники. Звук раздираемой плоти, последний крик мадам Моро, и вот, я снова был один. И ни души.
Изабелл постучала в дверь и явно испугалась, когда увидела меня в дверном проёме.
- Где мадам Моро? - спросила она.
- Мадам Моро здесь нет. Она ушла, - сказал я. - Свяжитесь с хозяином, скажите ему, отелю понадобится новый управляющий.
- Да, месье, - кивнула она и ушла.

Позднее, после полудня, друг Оскара, Роберт Росс, вернулся из Ниццы. Мы встречались раньше, много лет назад, когда ему было лет, я думаю, двадцать. Он был удивлён, увидев меня.
- Мистер Грей? - ему было уже далеко за двадцать, скорее, под сорок.
- Да.
- Мы встречались раньше, не так ли?
- Да, встречались. Книжный магазин Чарльза Хёрша в Лондоне(25), - мне очень не хотелось отвечать на его вопросы.
- Я так и подумал, но это было очень давно.
- Да.
- Но как вы…
- Сейчас не время для вопросов, Роберт, Оскар очень болен, вы должны пойти к нему.
- Конечно, но вы, вы уезжаете?
- Я не могу остаться, простите. Вы должны найти священника.
- Священника?
- Священника, раввина, имама, кого угодно.
- Что это значит? Я католик, мистер Грей, если вы так шутите, то…
- Роберт, есть вещи, которые нужно сделать немедленно. Для Оскара, он слишком слаб, чтобы его отсюда увезти. Всё, что вы можете сделать, это найти священника, чтобы он исповедался. Защитить его душу, понимаете?
- Да, понимаю.
- Хорошо, сделайте это.
- Мистер Грей?
- До свидания, мистер Росс.
- Мистер Грей? - снова позвал он, но я ушёл, не оглядываясь.

Times, суббота, 1 декабря 1900 года.
"Пришла телеграмма из Парижа, сообщающая, что Оскар Уайльд умер вчера вечером от менингита. Печальный конец человека, который мог бы достигнуть многого. Уайльд умер в дешёвом отеле в Латинском квартале Парижа, в этом отеле блестящий писатель жил, изгнанный из своей страны и лишённый общества своих соотечественников."
Я знаю, что Роберт Росс нашёл священника, знаю, священник произвёл причастие, надеюсь душа Оскара была спасена.

"Душа у человека есть, это нечто до ужаса реальное. Её можно купить, продать, променять. Её можно отравить или спасти. У каждого из нас есть душа. Я это знаю."(26)

Примечания к третьей части

(25) Книжный магазин Чарльза Хёрша в Лондоне известен тем, что в нём продавалась французская литература, а также, тайно, продавалась порнография, так сказать, на любой вкус.
(26) The soul is a terrible reality. It can be bought and sold and bartered away. It can be poisoned, or made perfect. There is a soul in each one of us. I know it.
Оскар Уайльд, "Портрет Дориана Грея", 19 глава

о касте

Written By: David Llewellyn
Directed By: Scott Handcock
Cast: Alexander Vlahos (Dorian Gray), Steffan Rhodri (Oscar Wilde), Marilyn Le Conte (Genevieve Moreau), David Blackwell (Robert Ross), Sophie Melville (Isabelle)
Big Finish Productions

@темы: Дно

Comments

[Гость]

Отличный перевод! К сожалению, мой английский весьма далек от совершенства, поэтому я крайне благодарна за возможность подробно ознакомиться с данной историей. И сноски, это просто чудо. А есть ли ещё переводы?

[nightanddau]

Гость, Это надо к первооткрывателям в дневник стучаться) не стесняйтесь, все хорошие)